Ричард Фейнман - Не все ли равно, что думают другие?

Она говорит:

– Что ж, если они сотворили такое с твоим отчетом, то чего ты достиг тем, что был в этой комиссии? Каковы результаты твоей работы?

– Ага!

Я отправил мистеру Роджерсу телеграмму:

ПОЖАЛУЙСТА, СНИМИТЕ С ОТЧЕТА МОЮ ПОДПИСЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ НЕ БУДУТ ВЫПОЛНЕНЫ ДВЕ ВЕЩИ: 1) В ОТЧЕТЕ НЕ БУДЕТ ДЕСЯТОЙ РЕКОМЕНДАЦИИ, 2) МОЙ ОТЧЕТ ПОЯВИТСЯ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЙ ПО ВАРИАНТУ № 23.

(К тому моменту я уже знал, что следует определять все очень точно.)

Чтобы получить номер нужного варианта отчета, я позвонил мистеру Хотцу, который отвечал за систему документации и издание отчета. Он прислал мне вариант № 23, теперь у меня было что-то определенное, в худшем случае я мог опубликовать это сам.

Эта телеграмма привела к тому, что Роджерс и Кил попытались поторговаться со мной. Они знали, что генерал Кутина мой друг, и попросили его быть посредником. Но вот того, что он мой хороший друг, они не знали.

Кутина говорит:

– Привет, профессор, я просто хотел тебе сказать, что, по-моему, то, что ты делаешь, очень правильно. Но мне поручили попытаться переубедить тебя, поэтому сейчас я буду приводить аргументы.

– Не бойся! – сказал я. – Я свое мнение менять не собираюсь. Просто приводи свои аргументы и не бойся.

Первый аргумент состоял в том, что если я не приму десятую рекомендацию, то они не примут мой отчет, даже в качестве приложения.

Это меня не волновало, так как я всегда мог и сам его опубликовать.

Прочие аргументы были в том же духе: ни один из них не был веским и ни один не возымел никакого действия. Я очень хорошо обдумал что делаю, поэтому просто остался при своем мнении.

Потом Кутина предложил компромисс: они согласны опубликовать мой отчет в том виде, в каком я его написал, за исключением одного предложения ближе к концу.

Я посмотрел на это предложение и понял, что уже выразил свое мнение в предыдущем абзаце. Повторение было равносильно полемике; так что удаление этой фразы делало мой отчет лучше. Я принял этот компромисс.

Потом я предложил компромисс по десятой рекомендации: «Если они хотят сказать в конце что-то хорошее насчет НАСА, пусть просто не называют это рекомендацией, чтобы люди знали, что это не то же самое, что другие рекомендации: назовите это заключительным мнением, если хотите. И чтобы избежать путаницы, не используйте слова «настоятельно рекомендует». Просто скажите: «Комиссия советует, чтобы НАСА продолжала получать поддержку администрации президента и всего народа». Все остальное может остаться без изменений».

Немного спустя мне звонит Кил:

– Можем ли мы сказать «настоятельно советует»?

– Нет. Просто «советует».

– Хорошо, – сказал он.

И это было окончательное решение.

Я поставил свое имя на основном отчете, мой собственный отчет пошел как приложение к основному, и все было в порядке. В начале июня мы вернулись в Вашингтон и вручили свой отчет президенту на церемонии в Роуз-Гарден. Это было в четверг. Отчет не был представлен публике до следующего понедельника, так что президент мог его изучить.

Тем временем газетные репортеры трудились как черти: они знали, что наш отчет закончен, и норовили обскакать друг друга, чтобы выяснить, что в нем. Я знал, что они будут звонить мне день и ночь напролет, и боялся, что скажу что-то по техническим вопросам, что даст им подсказку.

Репортеры – народ умный и настойчивый. Они скажут: «Мы слышали то-то и то-то – это правда?» И очень скоро в газетах появляется то, что, как вы считаете, вы им не говорили!

Я твердо решил не говорить им ни слова об отчете пока он не будет опубликован в понедельник. Мой друг убедил меня пойти на «Час новостей Мак-Нила/Лерера», поэтому я согласился на вечернее шоу, которое должно было состояться в понедельник.

Кроме того, я попросил своего секретаря назначить пресс-конференцию на вторник в Калтехе. Я сказал: «Сообщите репортерам, тем, кто хочет поговорить со мной, что сейчас у меня никаких комментариев ни на что нет: я с удовольствием отвечу на любые их вопросы на своей пресс-конференции, которая состоится во вторник».

За время уик-энда, который я провел в Вашингтоне, как-то просочилось, что я угрожал снять свое имя с отчета. Начала какая-то газета в Майами, и очень скоро уже все газеты проходились по истории моего спора с Роджерсом. Когда репортеры, привыкшие к утаиваниям в Вашингтоне, услышали: «Мистеру Фейнману нечего сказать; он ответит на все ваши вопросы на своей пресс-конференции во вторник», – им это показалось подозрительным: как будто спор все еще продолжается, а эту пресс-конференцию я устраиваю, чтобы объяснить, почему снял свое имя с отчета.

Но я ничего об этом не знал. Я настолько изолировал себя от прессы, что даже не читал газет.

В воскресенье вечером у членов комиссии был прощальный ужин, устроенный мистером Роджерсом в каком-то клубе. Когда мы встали из-за стола, я сказал генералу Кутине:

– Я больше не могу задерживаться. Мне нужно уйти немного раньше.

Он говорит:

– Что может быть настолько важным?

Я не хотел говорить.

Он выходит вместе со мной, чтобы посмотреть, что это за «важное» нечто. «Этим» оказывается ярко-красная спортивная машина, в которой сидят две прекрасные блондинки, ожидающие, чтобы увезти меня.

Я сажусь в машину. Мы уже готовы умчаться, оставив генерала Кутину в недоумении, когда одна из блондинок говорит:

– О! Генерал Кутина! Я мисс Такая-то. Я несколько недель назад брала у вас интервью по телефону.

Тогда он понял: это были репортеры из «Часа новостей Мак-Нила/Лерера».

Они были очень милы, мы поболтали о том о сем, что будет в вечернем шоу в понедельник. Где-то в разговоре я сказал, что собираюсь устроить во вторник пресс-конференцию, во время которой представлю свой отчет – хотя он выйдет как приложение только через три месяца. Они сказали, что мой отчет их заинтересовал и они хотели бы его увидеть. К этому времени мы уже успели подружиться, так что я дал им копию своего отчета.

Они высадили меня у дома моей кузины, где я остановился. Я рассказал Фрэнсис о шоу и о том, как я отдал репортерам копию своего отчета. Фрэнсис в ужасе схватилась за голову.

Я сказал:

– Да, это и правда была дурацкая ошибка! Лучше бы мне им позвонить и сказать, чтобы они это не использовали.

По тому, как Фрэнсис покачала головой, я понял: это будет не так-то просто!

Я позвонил одной из девушек:

– Прошу прощения, но я совершил ошибку: мне не следовало давать вам свой отчет, поэтому я бы предпочел, чтобы вы его не использовали.

– Мы занимаемся бизнесом, связанным с новостями, доктор Фейнман. Цель нашего бизнеса – получать новости, а ваш отчет имеет новостную ценность. Не воспользоваться им – это значит пойти против своих инстинктов и практического опыта.