Николай Межевич - Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик»

1–2 октября 1989 года состоялся конгресс НФЭ Эстонии, приветствие которому отправил М. Горбачев и на котором выступил первый секретарь КПЭ В. Вяляс, заявивший: «Компартия хочет видеть в НФЭ массовое общественное движение, которое может вместе с партией принять на себя ответственность за переход от сегодняшней к завтрашней Эстонии» [130]. В целом до ноября 1988 года идеи полной независимости в деятельности НФЭ еще не становятся общепринятыми. Летом 1989 года один из основателей НФЭ, академик ЭССР В. Пальм, писал: «На последней сессии Верховного Совета Эстонской ССР было принято решение по поводу пакта Молотова – Риббентропа, чем было положено начало решению этого вопроса на уровне официальной политики. Означает ли это безусловную постановку вопроса о полной государственной самостоятельности Эстонии? Нет, не означает» [131]. Если посмотреть на программу и хартию Народного фронта, то и там мы не увидим радикальных лозунгов ПННЭ. В общей программе НФЭ отмечено: «Главной целью НФЭ является развитие сознания народа, политической культуры и гражданской инициативы, а также создание механизма демократии, чтобы способствовать возникновению базирующегося на фактическом народовластии и уравновешенной экономике общества, где обеспечены все права человека» [132].

Создание НФЭ привлекло в него широкие круги партийно-государственной номенклатуры Эстонии и тех весьма многочисленных представителей интеллигенции, которые видели в этой организации потенциал для мирного и постепенного обретения независимости. Отношение КПСС и КПЭ к НФЭ оказалось более чем толерантным. На первом конгрессе НФЭ с приветствием к делегатам обратился первый секретарь ЦК КПЭ В. Вяляс. Более того, он передал приветствие участникам форума от М.С. Горбачева. Отметим также то, что в этот момент около половины делегатов были членами КПЭ.

Постепенно менялась атмосфера и в Компартии Эстонии. 4 мая 1989 года в Таллине прошел 14-й пленум ЦК КПЭ. Выступление первого секретаря В. Вяляса было жестким и критичным по отношению к центру. В. Вяляс сказал, что «Эстонская ССР должна стать формой государственности эстонцев», и отметил, что эстонские коммунисты в составе иных организаций идут к этой цели [133]. Этот пассаж был адресован НФЭ и был в целом воспринят с благодарностью. Именно в этом была специфика начала эстонского пути к независимости. В то время как во многих партийных организациях РСФСР еще господствовали стереотипы «перестройки», в Эстонии коммунисты, включенные в массовые народные движения, готовились к ликвидации своей партии и созданию нового государства.

Конечно же, подобная эволюция КПЭ не могла устроить всех. В результате летом 1988 года в республике формируется Интернациональное движение трудящихся Эстонской ССР (Интердвижение), а поздней осенью – Объединенный совет трудовых коллективов (ОСТК).

16 ноября 1988 года Верховным Советом Эстонии принята декларация о суверенитете Эстонии. В декларации провозглашено верховенство законов ЭССР над союзными законами. Законы СССР, согласно декларации, действуют в Эстонии только после их утверждения Верховным Советом ЭССР. Авторы этого документа фактически предлагали Москве подписать союзный договор, который бы четко разделил полномочия республик и центра. Возвращаясь к вопросу о «финляндизации», следует отметить, что именно этот момент надлежит считать последним предложением центру, позволяющим сохранить республику в составе СССР, пусть и в полуконфедеративном статусе. 17 июня 1989 года ОСТК ЭССР принимает платформу к пленуму ЦК КПСС по межнациональным отношениям, в которой подчеркивается необходимость пролетарского интернационализма, недопустимость дискриминации по национальному признаку. В этом документе проблемы межнациональных отношений в Эстонии объясняются отступлением от «ленинских принципов национальной политики», связанным с «командно-административной системой, волюнтаризмом и психологией застоя» [134]. Таким образом, абсолютное большинство сторонников независимости Эстонии объединилось на платформах ПННЭ и НФЭ, сторонники ЭССР вошли в Интердвижение и ОСТК. КПЭ утратила политическое и идеологическое единство и вступила в стадию общей деструкции. Так завершился первый этап движения Эстонии к независимости.

Отношение к политическому статусу будущей Эстонии, % [135]

В дальнейшем ситуация быстро радикализировалась. Любое событие политического календаря обыгрывалось в интересах пропаганды независимости. Центр не успевал или не мог реагировать на все новые действия Эстонии. Театральный деятель, режиссер, драматург и политик Яак Алик так оценивал позицию М.С. Горбачева в конце 1989 года: «…в вопросе вопросов – о сохранении СССР как державы и единства партии – непоколебимо придерживается правых позиций» [136]. 12 ноября 1989 года принимается Постановление Верховного Совета Эстонской Советской Социалистической Республики «Об историко-правовой оценке событий, имевших место в Эстонии в 1940 году». Документ фактически поддержан ЦК КПЭ. При этом из документа однозначно следует, что Эстония была оккупирована СССР. Политики и общественные деятели, не разделяющие подобную точку зрения, подвергаются жесткой критике вплоть до сегодняшнего дня. Лишь очень немногие, к примеру академик ЭССР и один из лидеров русской секции НФЭ М. Л. Бронштейн, могут себе позволить иную позицию: «После ознакомления с секретными протоколами к пакту Молотова – Риббентропа не могло быть сомнений, что Эстония в 1940 г. была насильно инкорпорирована в состав Советского Союза» [137].

В январе 1989 года вступил в силу закон «О языке». Этот закон, принятый Верховным Советом ЭССР, объявил эстонский язык государственным, однако за русским языком сохранился статус языка межнационального общения. В дальнейшем положения закона многократно изменялись. В свете современной ситуации с русским языком в Эстонии не будет большим преувеличением считать закон о языке в версии 1989 года идеальным документом, полностью соответствующим всем стандартам Совета Европы и требованиям демократических организаций.

Ко второму этапу оформления государственной независимости следует отнести сложную и последовательную процедуру движения к новому (старому) государственному флагу. Национальные цвета, но не флаг открыто использовались на Тартуских днях охраны памятников старины в апреле 1988 г. Тогда каждый цвет развевался на отдельном флагштоке (!). 2 июня 1988 г. Совет уполномоченных Эстонского общества охраны памятников старины принял декларацию «Об эстонских национальных цветах и эстонском национальном флаге».