Николай Межевич - Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик»

23 июня 1988 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета ЭССР «О государственной и национальной символике в ЭССР», которым синий, черный и белый были признаны эстонскими национальными цветами. Указом от 20 октября 1988 г. сине-черно-белый был признан национальным флагом. Одновременно подчеркивалось, что национальный флаг не заменяет государственного флага. Им оставался по-прежнему флаг ЭССР. Однако 24 февраля 1989 г. на башне Длинный Герман вновь поднят сине-черно-белый флаг Эстонии, пока еще в качестве национального флага.

Для восстановления статуса сине-черно-белого флага как государственного флага было принято еще два правовых акта: 8 мая 1990 г. Верховный Совет Эстонской ССР принял закон о символике Эстонии, которым устанавливалось, что «…государственные цвета Эстонии – синий, черный и белый. Внешний вид Государственного флага… определяется законом», а 7 августа 1990 года Верховный Совет Эстонской Республики принял закон о Государственном флаге и государственном гербе, которым постановлялось использовать в качестве государственного флага Эстонской Республики действовавший в Эстонии до августа 1940 года государственный флаг [138]. Таким образом, с апреля 1988 года до августа 1990 года общество охраны памятников и ПННЭ своими последовательными инициативами способствовали радикализации общественных настроений в Эстонии, постоянно перехватывая инициативу у НФЭ.

Однако для организации массовых акций требовался потенциал НФЭ. Это доказали события 23 августа 1989 года – т. н. «Балтийская цепочка».Эта массовая совместная акция народных фронтов республик Прибалтики, проведенная в 50-летнюю годовщину подписания пакта Молотова – Риббентропа, собрала около 1 млн человек, создавших живую цепь от Таллина до Вильнюса длиной около 600 километров. Участники мероприятия скандировали лозунг: «Свободу Прибалтике!» Это был безусловный триумф народных фронтов, пик их влияния. Впрочем, кто, как, с помощью чего и за чей счет организовал это мероприятие, остается неясным.Даже в 2016 году скоординированно вывести на улицу хотя бы 10 тыс. человек – серьезная задача.

В дальнейшем политическую инициативу перехватило так называемое «Движение комитетов граждан». Инициатива исходила из кругов наиболее радикально настроенных участников общества охраны памятников и ПННЭ. Цель движения – достижение независимости на основе преемственности, т. е. восстановлении Эстонской Республики 1940 года.

24 февраля 1989 года Эстонским обществом охраны памятников старины (ООПС), Партией национальной независимости Эстонии (ПННЭ) и Эстонским Христианским Союзом (ЭХС) было основано Движение комитетов граждан (КГЭ). На митинге была оглашена декларация Эстонского общества охраны памятников старины, в которой, в частности, говорилось, что «правовая и идейная преемственность Эстонской Республики не прерывалась. Восстановление самостоятельного и независимого Эстонского государства нравственно неизбежно как для Эстонии, так и для Советского Союза». Одновременно всех, кто 17 июня 1940 года состояли в гражданстве Эстонии, и их потомков призвали создавать в городах и волостях Комитеты граждан Эстонии и созвать Конгресс Эстонии, который обсудил бы вопросы самоопределения Эстонии. Выборы Конгресса Эстонии начались 24 февраля 1990 года и продолжались и в следующие дни. Всего выборы проходили пять дней. В выборах приняли участие 591 508 граждан Эстонии и 34 345 ходатайствующих о гражданстве. Народный фронт представляло 107 депутатов, Общество охраны памятников старины – 104, ПННЭ – 70 и КПЭ – 39. Большинство же получили независимые, или те, кто на бланке не указал свою организацию. Конгресс Эстонии собрался в концертном зале «Эстония» 11 марта 1990 года.

Конгресс принял «Декларацию о полномочиях и правомочности Конгресса Эстонии» и «Декларацию Конгресса Эстонии о восстановлении законной государственной власти на пространстве Эстонской Республики». Центральным документом второго дня стала «Программа действий Конгресса Эстонии по восстановлению независимости Эстонской Республики». В ней отмечалось, что именно Конгресс Эстонии является восстановителем законной государственной власти в Эстонии. Для восстановления независимости следует прекратить оккупацию. Вопросы государственного и международно-правового статуса Эстонской Республики в переходный период входят в исключительную компетенцию Конгресса Эстонии [139]. При этом Верховный же Совет ЭССР и созданные им самоуправления были названы местными административными учреждениями оккупационной власти.

В программе указано, что вплоть до восстановления конституционного представительного собрания Эстонской Республики у переходного правительства должен быть мандат Конгресса. Эстонская Республика будет восстановлена тогда, когда соберется конституционное народное представительство – Рийгикогу [140], [141].

Таким образом, в Эстонии сложилась достаточно сложная политическая структура:

1. КПЭ, эволюционирующая в направлении поддержки НФЭ, т. е. центристской позиции, и постепенно утрачивающая реальную власть.

2. Верховный Совет ЭССР, НФЭ, предпочитающие встраивать движение к независимости в общий контекст политической эволюции СССР и ориентированные на создание «третьей республики».

3. ПННЭ и Конгресс Эстонии, неуклонно наращивающие свой политический потенциал и ориентированные на быстрое, бескомпромиссное движение к независимости на базе концепции правопреемства будущего Эстонского государства республике 1920-1940 гг.

Важно отметить, что с проведением Конгресса Эстонии направление на правовую преемственность одержало предварительную победу над путем так называемой «третьей республики». И хотя в дальнейшем борьба между этими двумя направлениями продолжалась, государственность Эстонии была все-таки восстановлена на основании правовой преемственности республике 1920–1940 гг.Во многом это произошло потому, что антисоветский потенциал проявился не сколько в «старых», сколько в «новых» людях, сформированных уже советской эпохой, прошедших через всю систему нашего идеологического воспитания – у бывших комсомольских работников (едва ли не большинство современных антикоммунистических лидеров – бывшие комсомольские работники), коммунистов, детей эстонских революционеров [142]. Сближение двух направлений произошло весной 1990 г., когда Верховный Совет Эстонской ССР признал государственную власть СССР в Эстонии (т. е. фактически сам себя как часть этой власти) незаконной. Был объявлен переходный период, который должен был совместными усилиями с Конгрессом Эстонии закончиться восстановлением эстонской государственности [143].