Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Первый — это государственное вмешательство в экономические процессы капиталистического общества. Здесь и элементы планирования, и природоохранительные меры, и, может быть, самое главное — государственный заказ. Государство делается главным покупателем промышленной продукции.

Второй — возникновение транснациональных корпораций. Их появление — это веление времени, очередное изобретение организаторского гения человека. В транснациональных корпорациях уже осуществляется полноценное планирование, объемы их производства непрерывно растут. Доход некоторых из них сравним с национальными доходами крупных индустриальных стран. Я убежден, что уже в ближайшие годы в орбите их деятельности в той или иной форме окажутся и социалистические страны, ибо это выгодно всем!

Перечисленные обстоятельства уже сейчас вносят определенные изменения в наши представления о государственных границах, о национальном суверенитете и т. д. Их следует рассматривать в качестве естественных факторов общественной эволюции. Они, несмотря на мощность их проявлений, не вносят существенных изменений в общую схему развития: разнообразие форм организации общественной жизни и производственных отношений непрерывно растет. Это следствие непрерывно растущего творчества миллионов и миллионов людей: ежечасно, ежеминутно изобретается нечто новое в технике, технологии и, конечно, в организационной и социальной сферах. То общество, те организационные структуры (может быть, и транснациональные) вырываются вперед, которые оказываются способными обеспечить большую свободу творчества и проявления индивидуальности.

Значит, научно-технический прогресс, который порождает интегративные процессы, одновременно стимулирует и процессы дифференциации. Возникают новые критерии и оценки поступательного развития тех или иных стран, регионов и социальных организаций. Сегодня основным критерием, по-видимому, становится не валовый продукт и даже не производство тех или иных предметов труда, даже наукоемких, а способность организационной, общественной структуры использовать творческий потенциал людей.

Особенность современного этапа нашей истории такова, что любые новые знания, любая новая технология усваиваются относительно очень быстро. Мы, по-видимому, достигли того критического уровня знаний и массовой образованности (лучше сказать, технической грамотности), что освоение новой технологии или изобретение технических новшеств зависит лишь от социальной структуры, от ее способности дать свободу раскрытию талантов, обеспечить возможность проявления извечного стремления Человека к творчеству и инициативе. Примеров тому много.

Разве не является таким примером Япония? Побежденная в 1945 году, казалось, безнадежно отставшая от передовых стран, она в течение одного поколения превратилась не только в индустриального гиганта, но и в генератора новых идей и технологий, используемых сегодня во всем мире.

А наш пример пятидесятых годов, когда советские инженеры и ученые, получив возможность научного и технического дерзания, несмотря на невероятную тяжесть послевоенного бытия, смогли создать и собственный ядерно-ракетный арсенал, и собственную вычислительную технику — ее уровень в пятидесятых годах мало чем отличался от американского, и, наконец, запустить в космос Юрия Гагарина. Этот пример заставляет о многом задуматься. Тем более что в начале этого периода страна изнывала под прессом сталинизма. И оказалось достаточно короткой оттепели пятидесятых годов, для того чтобы вспыхнул костер талантов и мастерства. Увы, этой короткой оттепели не хватило, чтобы поддержать его.

Итак, впереди нас ожидает растущее разнообразие социальных структур, различие темпов развития, политических устремлений. Однако эта мозаичность, это противоречивое единство могут оказаться фактором, стимулирующим развитие общественного бытия, если только общественное сознание сумеет изжить представление об антагонизме этих систем и перестроить привычный образ врага в образ соревнующегося в беге с препятствиями.

Итак, будущее общество — общество ближайших десятилетий — мне представляется очень сложно организованным, мозаикой разнообразных форм производственных и политических организаций.

Обсуждая «стратегию Разума», стратегию перехода человечества в эпоху ноосферы, следует исходить из этого предположения. Оно самым существенным образом будет определять «выбор человечества».

Мозаичность в политических и социальных структурах, о которой мы только что говорили, будет наблюдаться и в других сферах общественной жизни. В том числе и в структуре национальных отношений.

Когда-то имела хождение идея о том, что многонациональность как основа современного состояния человечества — явление временное, историческое. Многие считали, что возрастающие возможности коммуникаций и единство техносферы неизбежно будут стирать национальные различия и вести к унификации культур; не будет ни черных, ни белых — будут одни «серенькие». Сегодня мы понимаем абсурдность подобного утверждения.

Формирование нации, этноса — это сложнейший динамический процесс и пока еще нам очень малопонятный. Мы знаем только, что этнос рождается, причем это рождение окружено тайной. Он достигает своего расцвета и однажды приходит в упадок, давая материал для появления нового этноса. Но этногенез — это естественный процесс, один из многих, определяющих развитие нашего единого материального мира. И он, также как и все динамически развивающиеся процессы, подчинен законам Природы.

Но процессы формирования этносов подвержены действию стохастических факторов. Бифуркационные механизмы проявляют себя, конечно, и в сфере этногенеза. А если это так, то проявление закона дивергенции неизбежно. Пользуясь теми аналогиями, о которых я говорил в первой части книги, я могу сказать, что этногенез мне представляется таким же турбулентнообразным процессом, как и другие процессы самоорганизации.

Интегративные процессы, о которых мы говорили в предыдущих параграфах, проявляются, конечно, и в национальных проблемах. Но и они тем не менее не нарушают закона дивергенции. Это общее утверждение можно проследить хотя бы на примере Северной Америки. Она часто нам представляется неким котлом, в котором переправляются в единую американскую нацию многочисленные национальные группы, которые ее населяют.

Наверное, там действительно постепенно и формируется новый этнос или даже этносы. Многие стороны жизни там унифицированы — возник своеобразный американский стандарт. Возник и глубокий американский патриотизм. Вместе с тем единого национального характера, единой системы традиций, одним словом, единой нации пока еще не сформировалось. Более того, порой происходит и рост разобщенности отдельных национальных групп.