Константин Асмолов - Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею

И вообще, до обнародования Северо-восточного проекта в КНР сами изучали историю Когурё и Бохая не как историю Китая, а потому изменили это из политических соображений.

Вопрос. Считают ли в Северной Корее государство Бохай корейским и если да/нет, то каковы основания и аргументы?

Ответ. Самый весомый аргумент в пользу «Бохайнаш» – это то, что Бохай возник «в результате усилий бывшего населения Когурё». Это государство наших соплеменников, которое само провозглашало себя преемником Когурё. Когда правители Бохай писали в Китай и Японию, они называли себя как Бохай, так и Когурё (любопытно, но хотел бы четкого указания на источник). Также есть материалы, что и Китай признавал Бохай как преемника Когурё.

Более того, из других источников автор слышал, что северяне вообще пытались заявлять, что никакого мохэ как этноса вообще не было, т. е. всё это древние когурёссцы разных типов, хотя насколько само Когурё было полиэтничным, вопрос. Китайские летописи четко отделяют по крови мохэ от когурёссцев.

Еще автор слышал, что в 1960–1970-е гг. в Северной Корее было этническое меньшинство, которое называло себя то ли чжурчжэнями, то ли мохэсцами. Непонятно, насколько они пытались сохранять свой язык и культуру, но после того, как товарищ Ким Ир Сен сказал, что «вы все корейцы, и никаких чжурчжэней у нас не живет», эта идея как-то исчезла. И иногда в отношении термина «мохэ» северяне говорят, что он обозначает (как минимум, на момент существования Бохай) не этническую группу/народ, а определенное крестьянское сословие.

Вопрос. Как в Северной Корее относятся к построениям южнокорейских ученых о том, что прародина корейцев находится за пределами Корейского полуострова, а древнекорейская цивилизация насчитывает гораздо больше, чем пять тысяч лет?

Ответ. Как и южнокорейские ученые, мы тоже считаем, что история Кореи может насчитывать больше, чем пять тысяч лет. Расхождения между северокорейской и мэйнстримной южнокорейской точками зрения заключаются в том, что у южнокорейских авторов прародина корейцев находится за пределами полуострова. А мы считаем, что она находится тут, причем в районе Пхеньяна. Центр распространения корейской культуры – стоянка в Комын-мору.

На каком-то этапе не было уверенности, что корейская цивилизация присутствовала в неолите, и предполагалось, что наши предки пришли из Сибири. Однако наши историки доказали, что все соответствующие окаменелости обладают корейской национальной спецификой и относятся к нашей территории. А недавно в квартале Тонъам города Сунчхон нашли каменное орудие, которое говорит о том, что древние корейцы обитали тут со времен палеолита. Вообще, наилучший источник по этому поводу – книга Чан У Чжина «Место рождения корейской нации – Пхеньян».

Вопрос. Каково отношение северокорейской исторической науки к такому тексту как «Хвандан коги », который в последнее время активно поднимают на щит южнокорейские историки из числа правоконсерваторов?

Ответ. Мы не считаем этот текст аутентичным. В древние времена о нём было неизвестно, и найден он был только в наше время. В нём есть отпечаток истории нового времени, и многое там наши ученые оценивают как неправдоподобное. Есть мнение, что это аналог «Секретных писаний корейских даосов» наподобие «Кювон сахва» или «Танги коса», однако у нас считают, что это писали представители Тэчжонгё [65]. Тем не менее у каждого документа есть предыстория. Возможно, были какие-то неопубликованные книги. Возможно, что-то было написано на основе устных преданий. Не всё могло быть сфабриковано, и поэтому мы не отрицаем этот текст полностью. Что-то оттуда можно использовать после научной проверки (читай: выбираем то, что нравится).

Вопрос. Каково отношение северокорейской исторической науки к мятежу монаха Мёчхона?

Ответ. Мы считаем, что дело не просто в борьбе за власть. Формально это был мятеж Согёна против Кэгёна (Пхеньяна против Кэсона), но мы подчеркиваем здесь два момента. Это было противоборство с низкопоклонством перед Цзинь. Речь шла не только о том, чтобы расширяться за счет китайских территорий, но и о том, что Коре должно иметь право на свое название девизов правления и императорский титул. (Не помню, было ли это у Мёчхона или нет.) Затем, в этом принимало участие много простого народа из-за усиления эксплуатации, и, по сути, феодальный мятеж совпал с / перерос в крестьянское восстание.

Дальше я начал спрашивать, а что с низкопоклонством дальше. По мнению моего собеседника, династия Ли, конечно, проводила политику низкопоклонства, но сохраняла лицо суверенного государства, и садэ – не более чем форма дипломатии. Тут я не удержался и спросил, а что тогда делать с теорией «малого Китая». Реакция была – «это неправдоподобно, и на деле не соблюдалось». По мнению корейских историков, Корея всегда пыталась по возможности сохранять самостоятельность, и разговоры о том, что после того, как в Китае пришли к власти маньчжуры, самое правильное китайское наследие теперь у нас, никогда не были основой идеологии.

Вопрос. Как относятся северокорейские историки к созданию в Южной Корее нового учебника истории и дискуссии о возможном переименовании государственного праздника из кванбокчоль (день возрождения государства) в конгукчоль (день построения государства)?

Ответ. Пак Кын Хе стала составлять государственный учебник истории в первую очередь для того, чтобы исказить события «апрельской революции» 1960 г., военного переворота 1961 г. и народного восстания в Кванчжу 1980 г. Переименование праздника мы считаем несправедливым, это отказ в преемственности Шанхайскому Временному правительству, которое американцы не признали, разрешив Ким Гу и Ко вернуться только как частным лицам. Поэтому новый праздник начинает историю Республики Корея не с корейских патриотов, которые боролись за нее в 1919 г., а с Ли Сын Мана, который, как известно, американская марионетка.

Вопрос. Как воспринимаются реформы года Кабо? Больше обращается внимание на то, что они проводились людьми, которых можно назвать чхинильпха, или на то, что этот комплекс реформ был серьезной заявкой на модернизацию, если бы ван Кочжон не тормозил реформы при каждой возможности?

Ответ. Это буржуазные реформы, осуществленные сторонниками модернизации. Империалисты, конечно, искажали их ход, но под руководством вождей мы обращаем внимание на то, какие силы были главными, и какие были их настроения. Ким Хон Чжип, Ким Юн Сик, О Сон Чжун стремились к модернизации (кындэхва) так же, как это делали Ким Ок Кюн и его соратники. Структура, которая вела реформы (кунгук кимучхо), появилась в связи с восстанием тонхак и в условиях грубого японского вмешательства, но в любом случае это была буржуазная реформа на основе исторических закономерностей. Считать этих людей чхинипльпха – неправильно, поскольку сами японцы из тогдашней миссии их таковыми не считали. Есть книга «Чехан косинрон», которую написал Сугимура Фукацу [66], а ему как непосредственному участнику событий можно верить. Если бы реформы Кабо нормально закончились, модернизация бы состоялась.