Лев Кокин - Пути в незнаемое

Споры об искусстве, о Пушкине, о религии — мы часто знаем их внешнюю сторону, но самая запретная их сфера — в вольной печати Герцена. Десятки, сотни, может быть несколько сотен глав русской истории XIX века начинаются с «Колокола» и доселе не прочитаны.

Вот из номера в номер печатаются разоблачительные сведения о петербургском духовенстве, безграмотные и злые циркуляры митрополита Григория с указанием номера и даты каждой бумаги. В синоде сидел корреспондент «Колокола», но мы не знаем кто…

Одна фраза из письма Герцена: «Новостей никаких нет — кроме того, что молодой Раевский умер в Брюсселе, собираясь в Париж». Кто такой молодой Раевский? Выяснив, сразу получаем нить, ведущую на Украину, в Харьков — Киев — Одессу, ко множеству лиц и обстоятельств…

Несколько строк из письма Герцена к Павлу Васильевичу Анненкову, который летом 1858 года путешествует за границей и помогает вольной прессе:

«Кто писал превосходную статью в 19 „Колоколе“? — Не знаю, хотя и догадываюсь. Довольно тебе сказать, что она пришла в кучке славянофильских посылок из Москвы, но получил я от Трюбнера».

Герцен пишет Анненкову осторожно, предполагая, что тот все поймет.

Попробуем и мы понять:

«Кучка славянофильских посылок из Москвы» — круг очерчен.

Но самые близкие друзья, в том числе славянофил Иван Аксаков, знали, что из Москвы прямо на адрес Трюбнера посылать немного рискованно (памятуя о Михаловском). Лучше — на Ротшильда. Если все же посылки пришли на Трюбнера, значит, посылали не слишком знакомые славянофилы. Отношения этой общественной группы с Герценом были сложными: некоторые прямо писали, что с направлением «Колокола» не согласны, но ведь больше и печататься негде!

Перебирая имена московских славянофилов, выясняя, кто из них летом 1858 года находился в Москве, сопоставляя их взгляды с громадной «превосходной статьей» о крестьянском вопросе, занявшей весь 19-й и часть 20-го номера «Колокола», можно почти безусловно установить, что писал статью Александр Кошелев, один из лидеров славянофильства, редактор журнала «Русская беседа»…

Но вот снова на страницах Герцена мелькнуло «министерство внутренних дел». Оказывается, III отделение получило от какого-то очередного «Михаловского» сведения, будто в Лондоне напечатано громадным тиражом воззвание к крестьянам, призывающее их к восстанию. Сведения были фантастические, но министр внутренних дел разослал циркуляр, а через три с небольшим месяца «Колокол» напечатал текст циркуляра по всей форме:

«М. В. Д. Департамент Полиции Исполнительной. Отделение III, стол 2. 28 октября 1857. № 141.

Циркуляром 26 декабря 1855 г., за № 267, было мною предложено всем начальникам губерний строго наблюдать за водворением (?!?) [3] Восклицательный и вопросительные знаки поставлены, конечно, Герценом. издаваемых за границею на русском языке разных сочинений, и своевременно останавливать этот незаконный промысел…»

«Подписал С. Ланской, министр внутренних дел. Скрепил С. Жданов, директор».

Текст циркуляра был настолько безграмотен, что Герцен подал реплику: «Приславший его нам говорит, что его сочинил А. И. Левшин (товарищ министра); мы не думаем, — его сочинил кто-нибудь из сторожей министерства, и то в понедельник утром…»

Точный текст циркуляра да еще сведения о том, кто сочинил его, — все это снова бросает «тень подозрения» на безупречный, отборный штат министерства внутренних дел!

А ведь у нас с самого начала под подозрением некто из МВД, написавший «Письмо из Петербурга» во 2-м номере «Колокола»!

Не нужно думать, что у Герцена на первом году «Колокола» было изобилие своих людей среди ответственных чиновников всех министерств. Отнюдь нет: в синоде, уже говорилось, был свой человек, может быть — в министерстве иностранных дел, но во многих высших ведомствах, кажется, прямой агентуры не было.

Зато в министерстве внутренних дел человек был. Естественно предположить, что циркуляр, «сочиненный кем-нибудь из сторожей», прислал именно он по старому надежному пути (Мельгунов — Франк — Герцен). В том же, 10-м номере газеты, где был опубликован циркуляр, прямо вслед за ним шла еще одна заметка «по части МВД». Она называлась «Разграбление монастыря и поход Черниговского губернатора против монахинь (посвящается г. министру внутренних дел)». Рассказывалось в ней о насильственном изгнании старух раскольниц из их обители близ Чернигова. Соседство «Циркуляра» и «Разграбления» на страницах «Колокола» уже наводит на некоторые размышления: Герцен часто помещал материалы, полученные из одного источника, рядом, один за другим. Расколом ведало все то же МВД, и, если читатель не забыл, расколом занимался все тот же неизвестный корреспондент 2-го «Колокола».

«Мы очень бы желали, — пишет Герцен, — чтоб эта история, полученная нами из совершенно верного источника , была опровергнута, например, в журнале М. В. Д.». Через несколько строк еще раз: «благодарим душевно… особу, доставившую нам историю». Снова — те же мотивы, что и в первой корреспонденции из недр министерства внутренних дел: подчеркивается благодарность и уважение к некоей таинственной особе. Эта особа уже известна издателям, она уже проявила себя…

Это он, все тот же рискующий карьерой, свободой и даже жизнью чиновник министерства внутренних дел.

Сотрудница Института мировой литературы И. Г. Птушкина нашла однажды в архиве III отделения любопытную и странную записку:

«Если Вы желаете получить один экземпляр журнала „Колокол“, издаваемый в Лондоне на русском языке, то благоволите послать за 30 номеров 50 р. серебром в книжный магазин Смирдина, не означая ничего в письме Вашем, кроме:

„Посылаю при сем 50 р. с., которые благоволите передать г-ну А. И. Г. Подпись и адрес“.

В полном уверении, что Вы не употребите во зло извещение это, я Вас прошу немедленно уничтожить письмо это. А. И. Г.» Вокруг документа заспорили: «А. И. Г.» — это Александр Иванович Герцен. Значит, записку надо помещать в полном собрании его сочинений?

Читатель, видящий в себе склонность к детективному розыску, может прервать чтение рассказа и попытаться самому все расчислить…

Вот наш ответ, вернее, правдоподобная гипотеза.

Дату записки можно определить так.

Ее автор обещает прислать «30 номеров „Колокола“». 30-й номер журнала вышел 15 декабря 1858 года. В апреле 1859-го уже печатается 40-й номер. В августе — 50-й. Вряд ли покупатель удовлетворился бы тогда 30 номерами. Значит, записку писали в конце 1858 — начале 1859 года.

Смирдин — фамилия известная. Александр Филиппович Смирдин был столичным издателем и книготорговцем, близким с Пушкиным и другими литераторами 30–40-х годов. Из-за своей непомерной щедрости и доброты А. Ф. Смирдин совершенно разорился и умер осенью 1857 года, а его дело унаследовал сын, Александр Александрович Смирдин. Второй Смирдин сначала поправил дела, даже получил звание «поставщика императорского двора». Это было как раз в 1857–1858 годах.