Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

Сначала высоким, четким голосом сделал сообщения доктор Алан Брек из Харуэллского Атомного института. От покойного сэра Руперта Крофтона Ли им были получены некоторые образцы, добытые во время путешествий через Китай, Туркестан, Курдистан и Ирак. Далее информация доктора Брека становится сугубо специальной. Металлические руды… высокое содержание урана… Координаты месторождения точно неизвестны, поскольку в ходе военных операций врагу удалось уничтожить дневники и записи путешественника.

Рассказ подхватывает мистер Дэйкин. Негромко и печально он повествует о Генри Кармайкле — как тот решил серьезно отнестись к фантастическим слухам о каких-то грандиозных установках и подземных лабораториях, работающих в затерянной среди гор долине за пределами цивилизации. Как он искал — и его поиски увенчались успехом. Как великий путешественник сэр Руперт Крофтон Ли поверил Кармайклу, сам хорошо зная эти края, и согласился приехать в Багдад — и погиб. И как принял смерть Кармайкл от руки его двойника.

— Сэра Руперта нет в живых, и Генри Кармайкла нет в живых. Но есть третий, живой свидетель, который сегодня находится среди нас. Я приглашаю дать свои показания Анну Шееле!

Анна Шееле, собранная, деловитая, как в банке Моргенталя, приводит цифры и имена. Человек выдающегося финансового ума, она наглядно рисует широкую сеть каналов, по которым отводятся из обращения несчетные суммы и идут на финансирование разнообразных видов деятельности, имеющих одну цель: расколоть мир на две враждующие группировки. И это не голословные утверждения. Она доказывает их с цифрами и фактами в руках. И окончательно убеждает тех, кто еще сохранил недоверие после того, как выслушал поразительную сагу о Кармайкле.

Снова говорит Дэйкин:

— Генри Кармайкл погиб. Но из своего смертельно опасного странствия он привез бесспорные, материальные улики. Держать их при себе он не мог, враги неотступно охотились за ним повсюду. Но у него было много друзей. И с двумя своими друзьями он тайно переправил собранный материал на хранение третьему другу — человеку, которого уважает и почитает весь Ирак. Этот человек любезно прибыл сюда. Шейх Кербелы Хуссейн аз-Зайяра!

Шейх Хуссейн аз-Зайяра, как сказал Дэйкин, имеет во всем мусульманском мире славу праведника и выдающегося поэта. Многие считают его святым.

Он поднимается, величавый, с темно-рыжей крашеной бородой. Он одет в серый халат, отороченный золотым позументом, с плеч ниспадает кисейная коричневая мантия, на голове — пышная зеленая чалма, перевитая толстыми золотыми нитями и придающая ему вид патриарха древности.

Шейх говорит низким звучным голосом:

— Генри Кармайкл был мне другом. Я знал его ребенком, он изучал со мной стихи наших великих поэтов. В Кербелу пришли двое, это были люди, которые странствуют повсюду и показывают кино в ящике. Простые люди, но верные последователи Пророка. Они доставили мне пакет, который им было поручено отдать мне в собственные руки от моего друга-англичанина Кармайкла. С тем чтобы я надежно хранил его в тайне и возвратил только Кармайклу лично или посланному от него, кто произнесет некие условные слова. Если ты в самом деле его посланец, скажи эти слова, сын мой.

Дэйкин ответил:

— Арабский поэт Саид Мутанабби, то есть «считавший себя пророком», живший ровно тысячу лет назад, написал в Алеппо хвалебную песнь князю Сайф ад-Даула, и там есть такие стихи:

«Зид хаши баши тафадаль адни сурра силли» [140] В авторском переводе. «Умножай, смейся, радуйся, приближай, оказывай милости, радуй, одаряй» .

И шейх Хуссейн аз-Зайяра с улыбкой протягивает Дэйкину пакет.

— А я отвечу вместе с князем Сайф ад-Даула: «Ты будешь иметь то, чего возжелал…»

— Здесь, — оповестил собравшихся Дэйкин, — находятся микрофильмы, добытые Генри Кармайклом в подтверждение полученных им сведений…

И тут выступил еще один свидетель, несчастный, падший человек — он стар, высоколоб и до недавнего времени пользовался во всем мире любовью и уважением.

Он говорит с трагическим достоинством:

— Я скоро буду отдан под суд как вульгарный мошенник. Но есть вещи, перед которыми даже я содрогаюсь. Существует группа людей, преимущественно молодых, в чьих сердцах и делах столько зла, что в это почти невозможно поверить.

Он поднимает голову. Голос его гремит:

— Антихристы! Я говорю: их деятельности должен быть положен конец! Нам нужен мир — мир, чтобы зализать раны и построить общество на новых основаниях, а для этого мы должны понимать друг друга. Я затеял свое предприятие как денежную аферу, но кончил тем, что, клянусь Богом, поверил в те идеи, которые проповедовал. Давайте же, ради Бога, начнем сначала и попытаемся объединить силы…

Воцаряется тишина, а потом тонкий, безличный и бесплотный официальный голос объявляет:

— Эти данные будут незамедлительно доложены президенту Соединенных Штатов и премьеру Союза Советских Социалистических Республик…

— Мне не дает покоя мысль о той бедной датчанке, которую убили в Дамаске, — сказала Виктория.

— А она жива и здорова, — утешил ее мистер Дэйкин. — Как только ваш самолет поднялся в воздух, мы арестовали француженку, а Грете Харден доставили в клинику. И она благополучно пришла в себя. Они хотели продержать ее под наркозом до тех пор, пока не удостоверятся, что в Багдаде все сошло, как им надо. Она, разумеется, наш человек.

— Ну да?

— Естественно Когда Анна Шееле исчезла, мы решили подложить противной стороне дезинформацию, навести на ложный след. Купили авиабилет на имя Грете Харден, позаботились, чтобы о ней ничего не было известно. И они клюнули, решили, что она и есть Анна Шееле. Да мы еще, в подтверждение этого, снабдили ее соответствующими документами.

— А настоящая Анна Шееле преспокойно ждала в больнице, пока миссис Понсфут Джонс не пора будет лететь к мужу?

— Именно так. Просто — но очень остроумно. Она исходила из того, что в трудную минуту по-настоящему довериться можно только родным. Исключительно умная женщина.

— А я уже решила, что мне конец, — призналась Виктория. — Это правда, что ваши люди держали меня в поле зрения?

— Да, все время. Этот ваш Эдвард, знаете ли, совсем не так хитер, как ему казалось. Мы уже давно заинтересовались деятельностью молодого Эдварда Горинга. Когда вы в ночь гибели Кармайкла рассказали мне свою историю, я был, честно признаться, очень обеспокоен вашей судьбой. И решил, что самое лучшее — отправить вас прямо в их гнездо моей шпионкой. Если ваш Эдвард будет знать, что вы связаны со мной, этим относительно надежно обеспечивается ваша безопасность. Он захочет через вас узнавать, что мы затеваем. Вы станете в его глазах ценным человеком, таких не убивают. И давая дезинформацию он вас мог использовать. Короче говоря, полезный контакт. Но потом оказалось, что вы разглядели подмену сэра Руперта Крофтона Ли, и Эдвард решает на всякий случай упрятать вас пока — и если — вы не понадобитесь ему в качестве двойника Анны Шееле. Да, Виктория, можете считать, что вам очень-очень повезло, раз вы сидите сейчас тут и грызете фисташки.