Александр Пругавин - Голодающее крестьянство

С другой стороны, „в семьях, безусловно нуждающихся, нищих, не наблюдалось иногда ни одного случая цынги, несмотря на видимое истощеніе членов этих семей". „Чем объяснить эти факты?"— спрашивает г. Яблонскій.—„Затем далее,—пишет он,—если признавать цынгу за болезнь, (всецело) происходящую от недостаточнаго питанія, то мы должны бы, повидимому, наблюдать всегда такое теченіе болезни: сначала истощеніе организма в большей или меньшей степени, а затем уже те или другіе симптомы цынги, и опять-таки в известной постепенности, от более легких к более тяжелым... Между тем мне не раз приходилось наблюдать такіе случаи: является субъект самаго цветущаго вида, полный, упитанный. При первом взгляде даже и не подумаешь о цынге. И вдруг при осмотре оказывается цынга, да еще зачастую в тяжелой форме, с инфильтратами на ногах, с пораженіем суставов. Как это объяснить?" 10 10 Там же, стр. 19—20. )

Однако, эти отдельные случаи отнюдь, конечно, не могут поколебать того наблюденія, которое сделано огромным большинством врачей, работавших тогда, а именно, что появленію цынги в массе населенія всегда предшествует известный, более или менее продолжительный період хроническаго недоеданія или же плохого, недостаточнаго и черезчур однообразнаго питанія. Прямая и тесная зависимость между развитіем цынги и тяжелым экономическим положеніем населенія, между прочим, наглядно и ярко выяснена и г. Яблонским в его отчете целым рядом статистических таблиц, показывающих, как отразилось разстройство имущественнаго благосостоянія жителей в разных селеніях на большем или меньшем распространеніи цынги.

На мой вопрос: как велико у них число больных цынгой,—доктор Яблонскій отвечал;

— Сейчас у нас, т.-е. в Сентемирах и в Старо-Бесовке, около 400 человек цынготных.

— Это ужасно!—невольно вырвалось у меня.—Но скажите, доктор: уменьшается ли, по 'крайней мере, число больных?

— Я могу только сказать, что до сих пор оно все росло. Когда я пріехал сюда, то застал здесь 60 человек цынготных, которые были зарегистрированы до моего пріезда. Затем, в теченіе следующих двух недель число их возросло до 200 человек. Теперь, как я уже сказал, 400 человек больных... Впрочем, сейчас цынга как будто начинает останавливаться; по крайней мере, в последніе дни новых больных не прибывает.

Борьба с цынгой и плохим питаніем идет здесь, как и в других местах, главным образом посредством столовых и больничек,

— Сейчас у меня восемь больничек,—говорил г. Яблонскій,—но я должен сказать, что число это колеблется, так как я открываю и закрываю их по мере надобности. Как только зарегистровываются новые тяжело-больные, а мест в существующих больничках нет,—я немедленно же нанимаю подходящее помещеніе (часто даже у кого-нибудь из больных), приспособляю его, нанимаю или перевожу из другой больницы хожалку, и на следующій же день больничка готова и тотчас же наполняется больными... Надобность минует, и больница закрывается или же переводится в другое место.

Мы поинтересовались узнать, на каких условіях снимаются у крестьян помещенія под больнички.

— Обыкновенно рубля за три в месяц,—отвечал доктор Яблонскій. — В эту плату входит отопленіе, вода, самовары и услуги хозяев. Не правда ли, очень недорого?.. Но в чем здесь встречается большой недостаток, так это в русских умелых хожалках. В виду этого приходится назначать им сравнительно большую (конечно, по местным ценам) плату, а именно, от 5 до 8 рублей в месяц на их харчах. За эту плату почти всегда можно найти таких хожалок, которыя будут дорожить своим местом и добросовестно относиться к своим обязанностям.

кроме больниц, в Сентемирах было десять столовых для больных цынгой и двенадцать столовых „Детско-народных“, для детей и взрослых с ослабленным питаніем. Всего в этих столовых кормилось 500 детей и 350 больных цынгой. Ближайшим образом столовыми заведуют муллы, под контролем врача и фельдшериц. Дело ведется хорошо, никаких недоразуменій не возникает. Одно только крайне огорчает медицинскій персонал: это именно уменьшеніе мясной порціи для цынготных,—на чем настояла администрація Краснаго Креста.

На первых порах цынготным больным давали 1/ 2фунта мяса, одну чайную чашку капусты, 1/ 2фунта картофеля, одну или две луковицы, 2 фунта хлеба уксус, перец и соль. Но Красный Крест нашел эту порцію слишком обильной и дорого стоящей, а потому потребовал наполовину уменьшить мясную порцію, вследствіе чего пришлось давать уже не 1/ 2фунта мяса, а только 1/ 4фунта. И хотя все врачи, особенно земскіе, категорически высказывались против такого уменьшенія, тем не менее, в конце концов, они принуждены были подчиниться распоряженію, шедшему свыше, — конечно, в тех столовых, которыя содержались на средства Краснаго Креста.

Доктор Яблонскій горячо нападал на порядок, при котором населеніе, до последней степени изнуренное и обезсилевшее, кормили одной „кашицей“ с салом, а мясо давалось чудь не гомеопатическими дозами.

— Везде,—говорил он,—где кормили этой кашицей—всегда появлялась цынга. Между тем и до сих пор во многих столовых Краснаго Креста продолжают кормить одной кашицей с салон. В этом, между прочим, нужно видеть одну из причин, почему цынга до сих пор не поддается леченію, почему она не только не уменьшается, а наоборот, растет все более и более:

— У нас,—разсказывал д-р Яблонскій,— очень часто бывали случаи, когда цынготный больной, благодаря хорошему питанію в больнице, поправлялся

и уходил из больницы здоровым. Но проходил месяц, и тот же больной возвращался снова в больницу с сильно развитою цынгой...

На этой почве в теченіе всей этой болезни происходила постоянная и упорная борьба представителей, с одной стороны, земской медицины, с другой—Краснаго Креста. Последніе нередко прямо и откровенно заявляли, что их цель—только поддержать населеніе, не давать ему погибать, умирать с голоду. При этом в оправданіе себе они обыкновенно ссылались на крайній недостаток средств, отпускавшихся в их распоряженіе.

Но публике было хорошо известно, какія огромныя средства шли в Красном Кресте на жалованье уполномоченных и особенно главноуполномоченных, на их поездки, разъезды и т. д.

Неурожай и голодовка 1898—99 года, как мы уже упоминали, всего тяжелее отозвались на татарском населеніи. Отсюда понятно, почему цынга главным образом поражала татар. В Старо-Бесовской волости, в район которой входят Сентемиры, больных цынгою было зарегистрировано 687 человек, при чем по народностям число это распределялось следующим образом:

Таким образом, из 687 человек больных цынгой татар было 649. Решающее значеніе в этом случае имели, конечно, экономическія причины,—крайняя необезпеченность татарскаго населенія в матеріальном отношеніи,—но необходимо признать, что, кроме чисто экономических причин, не малую роль играли здесь и некоторыя бытовыя условія и особенности склада татарской жизни, в числе которых прежде всего следует указать на семейное и общественное положеніе татарских жен-