Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Долгое время, однако, попытки добраться до золота и других сокровищ западной Африки напрямую оказывались бесплодными. Скудная береговая линия там, где сейчас находится Марокко и Мавритания, не была щедра на сокровища, и казалось, что нет смысла плыть за сотни миль на юг, в негостеприимную и необитаемую пустыню, в неизвестность. Однако в XV веке мир начал медленно открываться.

Экспедиции в Восточную Атлантику и вниз по африканскому побережью привели к открытию нескольких групп островов, включая Канарские, Азорские и Мадейру. Они увеличивали шансы на дальнейшие открытия и, кроме того, стали полноценными прибыльными оазисами, климат и плодородная почва которых идеально подходили для выращивания различных культур, таких как сахар, который не только экспортировали в Бристоль и Фландрию, но и довозили до самого Черного моря. К тому времени, как Колумб отправился в путь, только Мадейра производила более 3 млн. фунтов сахара в год, хотя и за счет того, что один ученый называл «экоцидом». Леса были расчищены, а неместные виды животных, например кролики, расплодились в таких количествах, что это больше напоминало кару Господню [870] S. Halikowski Smith, ‘The Mid-Atlantic Islands: A Theatre of Early Modern Ecocide’, International Review of Social History 65 (2010), рр. 51–77; J. Lúcio de Azevedo, Epocas de Portugal Económico (Lisbon, 1973), рр. 222–223. .

Несмотря на то что амбициозные правители Кастилии, которые постепенно консолидировали власть на большей части Иберийского полуострова, положили глаз на этот новый мир, инициативу перехватили португальцы [871] F. Barata, ‘Portugal and the Mediterranean Trade: A Prelude to the Discovery of the “New World”’, Al-Masāq 17.2 (2005), рр. 205–219. . Начиная с XIII века Португалия активно создавала торговые пути между Северной и Южной Европой и рынками Африки. Еще во времена короля Диниса (правил в 1279–1325 годах) большие транспортные корабли регулярно отправлялись во «Фландрию, Англию, Нормандию, Британию и Ла-Рошель», а также в Севилью и другие части Средиземноморья с товарами из мусульманской Северной Африки и других мест [872] Письмо короля Португалии Диниса, 1293 год, J. Marques, Descobrimentos Portugueses – Documentos para a sua História , 3 vols (Lisbon, 1944–1971), 1, no. 29; о средиземноморских маршрутах см. C. – E. Dufourcq, ‘Les Communications entre les royaumes chrétiens et les pays de l’Occident musulman dans les derniers siècles du Moyen Age’, Les Communications dans la Péninsule Ibérique au Moyen Age. Actes du Colloque (Paris, 1981), рр. 30–31. .

Теперь же амбиции Португалии стали расти, так же как и ее мощь. Для начала Генуя была выдавлена с рынка торговли золотом. Затем в 1415 году после многих лет планирования Сеута, мусульманский город на побережье Северной Африки, был захвачен.

Это было больше, чем просто заявление о намерениях, так как данное завоевание имело стратегическое и экономическое значение. На самом деле такие действия оказались непродуктивными, поскольку были сопряжены со значительными расходами, привели к ухудшению долгосрочных коммерческих связей, а также испортили отношения с местным населением, в частности из-за проведенной в главной мечети города, которая была превращена в православную церковь, мессы [873] Gomes Eanes de Zurara, Crónica da Tomada de Ceuta (Lisbon, 1992), рр. 271–276; A. da Sousa, ‘Portugal’, in Р. Fouracre et al. (eds), The New Cambridge Medieval History , 7 vols (Cambridge, 1995–2005), 7, рр. 636–637. .

Это воинственное позерство было частью вражды по отношению к исламу, которая в то время возрастала по всему Иберийскому полуострову. Когда Генрих Мореплаватель, сын короля Португалии, в 1454 году написал папе письмо с просьбой признать монополию на плавания по Атлантике, он говорил, что им движет желание достичь «индейцев, которые, как говорят, восхваляют имя Христово, так что мы смогли бы… убедить их прийти на помощь христианам в борьбе с сарацинами» [874] A. Dinis (ed.), Monumenta Henricina , 15 vols (Lisbon, 1960–1974), 12, рр. 73–74, tr. Р. Russell, Prince Henry the Navigator: A Life (New Haven, 2000), р. 121. .

Эти огромные амбиции не в полной мере описывают всю ситуацию, так как просьбы португальцев узаконить их экспансию были нацелены не столько против соперников, сколько против исламского мира. На самом деле успех Португалии был обусловлен не разногласиями с мусульманскими торговцами и не разрушением традиционных рынков, а появлением новых. Особенно важным стало открытие группы островов в Западной Атлантике, что способствовало продолжению разведки. Гавани и убежища на этих островах служили базой, на которой корабли могли пополнить запасы провизии и свежей воды, и благодаря этому корабли могли уплывать гораздо дальше от дома, находясь в большей безопасности.

Начиная с середины XV столетия в рамках расширения власти Португалии и установления контроля над важными морскими путями стали основываться колонии. Арген неподалеку от западного побережья современной Мавритании, Сан-Жоржи-да-Мина на побережье Атлантики возле современной Ганы были построены как крепости, в которых располагались обширные склады [875] Р. Hair, The Founding of the Castelo de São Jorge da Mina: An Analysis of the Sources (Madison, 1994). . Такие действия были предприняты для возможности точной каталогизации импортных товаров. Это было важно для португальской короны, которая настаивала на том, что начиная с середины XV века торговля с Африкой являлась королевской монополией [876] J. Dias, ‘As primeiras penetrações portuguesas em África’, in L. de Albequerque (ed.), Portugal no Mundo , 6 vols (Lisbon, 1989), 1, рр. 281–289. . Была создана административная структура, которая должна была быть запущена в действие в каждой новой точке расширяющейся морской сети Португалии. Когда совершались новые открытия, например острова Кабо-Верде в 1450-х годах, использовался испытанный и проверенный шаблон [877] M.-T. Seabra, Perspectives da colonização portuguesa na costa occidental Africana: análise organizacional de S. Jorge da Mina (Lisbon, 2000), рр. 80–93; Z. Cohen, ‘Administração das ilhas de Cabo Verde e seu Distrito no Segundo Século de Colonização (1560–1640)’, in M. Santos (ed.), Historia Geral de Cabo Verde , 2 vols (1991), 2, рр. 189–224. .

Кастильцы в это время не сидели на месте, они пытались ослабить хватку португальцев на вновь приобретенных точках путей, ведущих на юг, используя против кораблей, идущих под флагом противника, открытую силу. Страсти поутихли после заключения Алкасовашского договора в 1479 году. Это, с одной стороны, давало Кастилии контроль над Канарскими островами, а с другой – она упускала власть над другой группой островов и контроль над торговлей с Западной Африкой [878] L. McAlister, Spain and Portugal in the New World, 1492–1700 (Minneapolis, MN, 1984), рр. 60–63; J. O’Callaghan, ‘Castile, Portugal, and the Canary Islands: Claims and Counterclaims’, Viator 24 (1993), 287–310. .

Тем не менее это была не высокая политика, борьба за папские гранты или королевское соревнование за территориальные владения, открытые в Африке и изменившие судьбы Западной Европы. Настоящий прорыв произошел, когда капитаны кораблей поняли, что, помимо торговли маслом, кожей и золотом, новые земли открывали гораздо более впечатляющие перспективы. Как и много раз до этого в истории Европы, самую большую прибыль можно получить на торговле людьми.