Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Эффект от притока серебра в Китай был достаточно сложным, и его трудно оценить в полной мере. Тем не менее поток драгоценных металлов из Америки оказывал очевидное влияние на культуру Китая, искусство и науку в XVI и XVII веках. Художники, такие как Шэнь Чжоу, который входил в Четверку мастеров (величайших мастеров эпохи Мин), получали за свою работу покровительство и финансовую помощь. Такие же художники, как Лу Чжи, обнаружили, что частные коллекционеры и растущий средний класс проявляют интерес к их творчеству, желая расширить свои знания и приобрести новые увлечения [1021] C. Clunas, Empire of Great Brightness: Visual and Material Cultures of Ming China, 1368–1644 (London, 2007); Brook, Confusions of Pleasure . .

Это была эпоха экспериментов и открытий. Тогда была написана книга Jin Ping Mei – эротическая новелла, известная под названием «Золотой Лотос», по имени одного из основных персонажей, примечательная не только сложной литературной формой, но и описанием секса [1022] The Plum in the Golden Vase, or, Chin P’ing Mei , tr. D. Roy, 5 vols (Princeton, 1993–2013). См. здесь N. Ding, Obscene Things: Sexual Politics in Jin Ping Mei (Durham, NC, 2002). . Новое богатство помогло поддержать таких ученых, как Сун Йинсин, который написал энциклопедию, охватывающую множество тем, начиная с ныряния с маской и заканчивая использованием гидравлики в ирригации. Его работа была высоко оценена и хорошо оплачена [1023] C. Cullen, ‘The Science / Technology Interface in Seventeenth-Century China: Song Yingxing on Qi and the Wu Xing ’, Bulletin of the School of Oriental and African Studies 53.2 (1990), рр. 295–318. . Растущий интерес к конфуцианству и уважение, с которым относились к таким специалистам, как Ван Янмин, – живое доказательство того, что люди хотели объяснений и решений в это время значительных перемен [1024] W. de Bary, ‘Neo-Confucian Cultivation and the Seventeenth-Century Enlightenment’, in de Bary (ed.), The Unfolding of Neo-Confucianism (New York, 1975), рр. 141–216. .

Недавно в Бодлеанской библиотеке Оксфорда были найдены карты, в том числе китайская карта Селдена. Данная торговая карта подчеркивает стремление китайцев в тот период торговать и путешествовать, в частности по Юго-Восточной Азии, включая судоходные маршруты. Хотя в этот период, как и раньше, китайские карты демонстрировали затворнический взгляд на мир. Они оканчивались Великой китайской стеной на севере и морем на востоке. Это говорило о готовности Китая играть пассивную роль, в то время как весь остальной мир открывался, а также отражало превосходство европейцев в морском деле в Восточной Азии, где голландские, испанские и португальские суда прицеливались друг к другу, однако регулярно захватывали китайские джонки вместе с их грузами [1025] Сама карта Селдена, возможно, была захвачена таким образом, R. Batchelor, ‘The Selden Map Rediscovered: A Chinese Map of East Asian Shipping Routes, c. 1619’, Imago Mundi: The International Journal for the History of Cartography 65.1 (2013), рр. 37–63. . Китай не был заинтересован в том, чтобы принимать участие в битвах агрессивных соперников, не говоря уже о плачевных последствиях этого. В таких условиях желание стать более интроспективным, но в то же время пожинать плоды от увеличения прибывающих торговцев казалось вполне логичным.

Большая часть серебра, наводнившего Китай, была потрачена на серию крупных реформ – монетизацию экономики, поощрение свободных рынков труда и программу стимулирования международной торговли. Иронично, но любовь Китая к серебру и отношение к нему как драгоценному металлу номер один стало его ахиллесовой пятой. При таких больших объемах серебра, которые поступали в Китай в основном через Манилу, падение его ценности было неизбежно, что, в свою очередь, привело к ценовой инфляции. В конце концов, ценность серебра и прежде всего его курс в отношении золота пришлось привести в соответствие с курсами других регионов и континентов. В отличие от Индии, где открытие нового мира привело к созданию чудес света, в Китае это привело к серьезному экономическому и политическому кризису XVII века [1026] W. Atwell, ‘Ming Observations of Ming Decline: Some Chinese Views on the “Seventeenth Century Crisis” in Comparative Perspective’, Journal of the Royal Asiatic Society 2 (1988), рр. 316–348. . Глобализация причиняла не меньше проблем пять столетий назад, чем сейчас.

Как позже отметил Адам Смит в своей знаменитой книге о богатстве народов, «открытие Америки и пути в Ост-Индию через мыс Доброй Надежды – самые важные события в истории человечества» [1027] A. Smith, An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations , 4.7, ed. R. Campbell and A. Skinner, 2 vols (Oxford, 1976), 2, р. 626. . Мир на самом деле изменился вследствие появления золотых и серебряных путей после первой экспедиции Колумба и успешного возвращения Васко да Гамы домой из Индии. О чем не сказал Адам Смит в 1776 году, так это о том, как в это уравнение вписывалась Англия. Столетие после открытий 1490-х годов мир принадлежал Испании и Португалии, вместе со всеми благами, обнаруженными в восточной империи. Следующие же 200 лет должны принадлежать странам Северной Европы. Вопреки всем ожиданиям центр мирового притяжения снова сместился. Пришло время Британии стать Великой.

После открытий 1490-х годов мир был преображен. Европа уже не стояла на обочине мировых событий, она сама стала мировым двигателем. Решения, принятые в Мадриде и Лиссабоне, теперь разносились за тысячи миль, так же как раньше из Багдада под управлением Аббасидов, Лояна эпохи династии Тан в Китае, столицы империи монголов Каракорума и Самарканда под управлением Тимура. Все дороги теперь вели в Европу.

Очень многие были сильно разочарованы таким положением вещей. Причем тяжелее пришлось англичанам. То, что противники Англии разбогатели буквально в одночасье, уже было достаточно плохо. Но еще хуже был триумфальный рассказ о том, что золото и серебро, посыпавшиеся на испанскую корону, были частью божьего замысла. Последовал болезненный разрыв Англии с Римом. «Как же велика та сила, которую божественное провидение поместило в руки королей Испании», – писал один из иезуитских священников в XVI веке. Богатство Испании было «предопределено свыше Господом, который как дает, так и забирает королевства независимо от чьих-либо желаний» [1028] José de Acosta, Historia natural y moral de las Indias , tr. E. Mangan, Natural and Moral History of the Indies (Durham, NC, 2002), р. 179. .

Церковь заявляла, что правители-протестанты должны опасаться наказания за то, что отринули истинную веру. Реформация шла полным ходом, между католиками и протестантами Европы царила атмосфера насилия и жестокости. Ходили слухи о неминуемых военных действиях против Англии, особенно после того как со смертью Марии I развеялись ложные надежды, что Англия может вернуться в лоно Рима и снова признать власть папы.

Когда Елизавета I, ее сводная сестра, заняла трон в 1558 году, ей пришлось балансировать между религиозными требованиями громкоголосой и могущественной группы лоббистов, с одной стороны, и недовольством тех, кто оказался жертвой этой атмосферы нетерпимости, с другой. Стать всем и для всех было непросто ввиду относительной изоляции Англии на окраине Европы. В 1570 году папа Пий V издал буллу под названием Regnans in Excelsis , где было сказано, что Елизавета I «притворная королева Англии и пособница преступления». Также в ней содержались угрозы отлучения любого из ее подданных, кто будет подчиняться ее законам. В это время все мысли англичан были заняты тем, как подготовиться к возможному вторжению [1029] Regnans in excelsis , in R. Miola (ed.), Early Modern Catholicism: An Anthology of Primary Sources (Oxford, 2007), рр. 486–488; см. Р. Holmes, Resistance and Compromise: The Political Thought of the Elizabethan Catholics (Cambridge, 2009). .