Александр Жолковский - Поэтика за чайным столом и другие разборы

Распространенный тип предметного каталога — погрузочный список: перечень вещей, в частности пищевых продуктов, загружаемых в транспортное средство, преимущественно на корабль, перед отправкой в путь. Примеров множество, приведу два оригинально отрефлектированных авторами.

В «Путешествиях Гулливера» (1727) в каждой из 4 частей герой покидает Англию, а в конце плывет назад, то есть проходит через 8 основных отправок, не считая ряда более мелких. Но протокольное описание погрузки Свифт позволяет себе лишь однажды — при отплытии Гулливера из Блефуску в конце I части:

Я погрузил в бот сто воловьих и триста бараньих туш, соответствующее количество хлебаи напиткови столько жареного мяса,сколько могли приготовить четыреста поваров. Кроме того, я взял с собою шестьживых коров, двух быков и столько же овец с баранами, чтобы привезти их к себе на родину и заняться их разведением. Для прокормления этого скота в пути я захватил с собою большую вязанку сена и мешок зерна. Мне очень хотелось увезти с собою с десяток туземцев, но император ни за что не согласился на это; не довольствуясь самым тщательным осмотром моих карманов, его величество обязал меня честным словом не брать с собою никого из его подданных даже с их согласия и по их желанию.

Гигантские масштабы списка (сто… триста… четыреста…) мотивируются миниатюрностью экземпляров. В дальнейшем мини-коровы помогут Гулливеру убедить соотечественников в правдивости его рассказа.

Не меньшую выдержку в оттягивании корабельного реестра и его последующей подаче проявил и Даниэль Дефо, автор более или менее реалистического «Робинзона Крузо» (1719). До своего главного кораблекрушения Робинзон совершает несколько морских путешествий, но ни одна погрузка не инвентаризуется, и лишь в главе 6-й, уже после кораблекрушения, появляется драматично развертывающийся список предметов, спасаемых с полузатонувшего корабля и с трудом переправляемых на необитаемый остров на сооруженном героем плоте. Таким образом, грузится не корабль, каковой, наоборот, разгружается, а плот.

Теперь мой плот был широк и крепок <���…> Чем же нагрузитьэтот плот <���…>?

Раньше всего я уложил на плоту все доски, какие нашлись на корабле; потом взял три сундука<���…> взломал замки и выбросил все содержимое. Потом я отобрал те вещи,которые могли понадобиться мне больше всего, и наполнил ими все три сундука. В один сундукя сложил съестные припасы: рис, сухари, три круга голландского сыру, пять больших кусков вяленой козлятины<���…> и остатки ячменя, который мы везли из Европы для бывших на судне кур; курмы давно уже съели, а немного зернаосталось. Этот ячменьбыл перемешан с пшеницей<���…> но, к сожалению, как потом оказалось, был сильно попорчен крысами. Кроме того, я нашел несколько ящиков винаи до шести галлонов рисовой водки<���…> Эти ящикия тоже поставил на плот, рядом с сундуками.

Между тем <���…> начался прилив, и <���…> мой кафтан, рубашку и камзол, оставленные мной на берегу, унесло в море. Теперь у меня остались только чулкида штаны(полотняные, короткие до колен), которые я не снял, когда плыл к кораблю. Это заставило меня подумать о том, чтобы запастись не только едой, но и одеждой. На корабле было достаточное количество курток и брюк,но я взял пока одну только пару, потому что меня гораздо больше соблазняло многое другое, и прежде всего рабочие инструменты.

После долгих поисков я нашел ящик нашего плотника, и это была для меня поистине драгоценная находка <���…> Я поставил на плот этот ящик, даже не заглянув в него, так как мне было отлично известно, какие инструментынаходятся в нем.

Теперь мне оставалось запастись оружиеми зарядами. В каюте я нашел двахороших охотничьих ружья и два пистолета,которые я уложил на плоту вместе с пороховницей, мешочком дроби и двумястарыми, заржавленными шпагами<���…> [У] нас на корабле было три бочонка пороху<���…> [и] после тщательных поисков все три бочонка нашлись. Одиноказался подмоченным, а двабыли сухи, и я перетащил их на плот вместе с ружьямии шпагами.Теперь мой плот был достаточно нагружен <���…> и надо было отправляться в путь.

Этот список, богатый числительными, разными категориями предметов и изобретательными мотивировками нарративизации, не требует особых комментариев.

Для обоих погрузочных списков характерна работающая на эффект виртуальности пограничность — между островом и кораблем, миром лилипутов и соотечественников Гулливера, реальностью и вымыслом, наличием и отсутствием, жизнью и смертью. Опять-таки отмечу взаимную притягательность списков и кораблей.

А вот перечень предметов, подлежащих транспортировке, но не на судне, а на поезде, — в стихотворении Маршака «Багаж» (1926):