Эрнст Мулдашев - Всемирный потоп. Мистический закон четырех шестерок

– О, как здорово! – очевидно, восклицает йог. – Как хорошо жить среди чистых мыслей!

Сила гор в их чистоте (Н. К. Рерих «Серебряное царство»)

Да, наверное, это все так. Да, наверное, и в самом деле горы мыслят чистыми категориями. И не зря, наверное, индийские свами говорят, что горы пропитаны Любовью. И вполне возможно, что вхождение в мир мыслей гор (чистых мыслей!) наделяет человека (йога) удивительными способностями, которым пока нет объяснения. Сила гор в их чистоте. Земля мыслит горами.

Э. М.: Впоследствии, особенно во время экспедиции на о. Пасхи (2005), мы поймем, что существует каменная жизнь, которая… может думать. Ну как объяснить тот феномен, что гора (вулкан Рану-Рараку) почковала каменных истуканов?!

А как объяснить эффект кварцевых чипов в компьютерах и телефонах?!

Я, конечно же, не в состоянии объяснить, почему именно Гималаи и Тибет являются самыми искомыми местами для йогов. Возможно, и в самом деле здесь больше жизнеутверждающей силы Любви. Это знают только горы.

В этот момент, сидя за столом дома у Ирины Казьминой и наблюдая, как Сергей Селиверстов помогает ей готовить пищу, я даже не предполагал, что в экспедиции мы найдем сведения о том, что на Тибете существовало государство йогов, люди которого пользовались тантрической силой Кайласа. И только там, когда я, как муравей, задрав голову, буду смотреть на колоссальные монументы Города Богов, я пойму мыслительную мощь Земли-матушки.

Юрий Иванович Васильев пришел из магазина и с вздохом «ух» поставил на стол два пакета, наполненных российской копченой колбасой, которую мы должны были забрать на Тибет.

– Я вот шел с колбасой и думал: провезете ли вы через таможню спирт или нет? – сказал он.

– Провезем. Опыт уже есть; я весь спирт перелил в пластмассовые колбы из-под минеральной воды. Скажем, что вода это, – ответил Селиверстов.

– А если понюхают?

– Ни разу еще не нюхали.

– Ну ладно тогда.

Из кухни раздался голос Ирины:

– Мальчики, кушать!

– А Равиля с Рафаэль Гаязовичем ждать будем?

– Да нет. Гаязыч дотошный, в магазинах еще долго кондыхаться будет. Пока все инструкции не перечитает… Придут когда, еще по полчаса душ по очереди принимать будут, как будто на все время экспедиции заранее отмыться хотят, – уверенно заметил Юрий Иванович.

За столом мы с Ириной поведали нашим друзьям о наших мыслях по поводу гор.

– Странно это, – проговорил Селиверстов. – Очень странно. У меня лично горы вызывают трепет. Я всегда, когда бываю в горах, смотрю на них с каким-то восторгом. Я преклоняюсь перед ними и, естественно, не могу отнестись к горам, как к мертвым скалам. Но я не мог и подумать о том, что в горах мы путешествуем по мозговым извилинам Земли.

– Ты, кстати, Сергей Анатольевич, видел когда-нибудь мозг человека? – задал вопрос Юрий Иванович.

– Ну, на рисунках видел. А что?

– А живьем?

– Нет. Я же не патологоанатом.

Эйфория

На оргазм во время секса похожа эта эйфория

– Вообще-то патологоанатом вскрывает череп после смерти, а не живьем, – кинул реплику Юрий Иванович.

– Ну, так что же? – слегка возмутился Селиверстов.

– А то, что никто, кроме хирургов, увидеть живьем мозг человека не может, а мозг Земли видит каждый человек. Но только альпинисты и туристы имеют возможность соприкасаться с мыслительной силой гор, поднимаясь на их вершины.

– Слушай, ведь и в самом деле на вершине горы человек ощущает эйфорию, не сравнимую ни с чем на свете, – возбужденно проговорил Селиверстов. – Почему возникает эта эйфория? Не только от того, что альпинист, превозмогая себя, смог подняться на вершину, но и от того, что на вершине человек начинает ощущать мысли гор. А они, эти мысли, сладкие, потому что они чистые.

– На оргазм во время секса похожа эта эйфория, – многозначительно вставил Юрий Иванович. – Я ведь тоже бывал на вершинах.

– Я не буду, Юрий Иванович, развивать эту мысль, – смеясь, сказал Селиверстов, – скажу лишь то, что йоги в Гималаях нам говорили, что Тот Свет слаще, чем секс. Отсюда какой вывод можно сделать?

– Какой?

– Человек на вершине горы соприкасается с Тем Светом, вот!

– Трогает его рукой, что ли?

– Да нет, – Селиверстов взглянул на Юрия Ивановича. – Когда человек стоит на вершине горы, он как бы стоит на вершине треугольника и как бы соприкасается с треугольными мыслями гор, связанными с мыслящим Космосом и, в частности, с Тем Светом. Поэтому человек на вершине горы чувствует свое единение с Вечным и подсознательно осознает суть Бытия. Поэтому чувство, называемое вершинной эйфорией, незабываемо. Люди, ощутившие это, становятся как бы рабами гор и из года в год поднимаются на вершины, чтобы еще и еще раз вобрать в себя прелесть Вечного.

Рабы гор

– Красиво говоришь, – прокомментировал Юрий Иванович. – Только вот скажу, что среди моих знакомых альпинистов столько обреченно-дернутых маньяков, что мне даже неприличным кажется.

– Ты в этом уверен?

– Один, помню, альпинист экзальтированный признался мне по пьянке, что у него есть мечта – погибнуть на вершине Эвереста. Меня туда же зазывал вместе с ним.

– Так он погиб там?

– Да нет. Денег у него на это не хватило.

– Как это? – удивился Селиверстов.

– Дело в том, что за восхождение на Эверест надо заплатить непальскому правительству 50 тысяч долларов. А у него такой суммы не было, – пояснил Юрий Иванович.

– Так он у тебя эти деньги просил?

– Нет. Предложил пойти с ним и разделить счастье… гибели на самой высокой вершине мира. Прямо говорил.

– Ну а ты что?

– Я что, чокнутый, что ли? Чтобы заплатить за свою гибель! И ему я денег не дал; я что, идиот, – спонсировать самоубийство. Да таких денег у меня никогда и не водилось.

– Так он нашел деньги для… этого дела?

– Нет, до сих пор живой ходит.

– А… а…

– Что, нам на Земле делать нечего? Сам же говорил, Сергей Анатольевич, что Бог, создав человека, приказал ему следовать постулату – реализуй себя сам. А альпинист этот, желающий красивой смерти в горах, подумал бы лучше о матери, детях, жене… противоестественно это, да и противобожественно.