Ольга Приходченко - Я и ты

Он строгим голосом велел нам ждать, а сам нырнул, сгорбившись в три погибели, в какую-то келью, а когда, будто привидение, вернулся, из глубокого кармана своего замызганного халата одной рукой стал вытаскивать купюры хорошего наполнения советского образца, а другой крепко, до боли, ухватил меня за локоть и не отпускал. Высох весь на южном пекле, а какой жилистый! Еле отвязались от него, даже бегом припустились прочь от этого полуразвалившегося строения, не то недостроенной мечети, не то местного краеведческого музея. Если честно, Миша сам уже был не рад этой затее. Мы чуть не разругались с мужем, я, каюсь, назвала его придурком.

Но как я там оказалась, в треугольнике между Ташкентом, Андижаном и Ферганой, – это отдельный рассказ. Я понимаю, когда мою приятельницу Людмилу Жуковскую, доктора-гинеколога, направляют в составе делегации московских врачей помогать местным женщинам. А я-то что там делала? Наберитесь немного терпения, скоро узнаете. Я возвращаюсь к прерванному месту в моем повествовании.

У нас с мужем не было, как у других, никакого свадебного путешествия. Первый месяц после загса назвать «медовым» язык не поворачивался. Жить в одной комнате с его, пусть даже все понимающей и очень деликатной во всех отношениях, мамой – та еще радость бытия, особенно если ты уже сам не первой свежести. И работку я себе отыскала в Москве ту еще – сначала одну, потом вторую, похлеще первой, – с утра до ночи. Муж постоянно в командировках, как Фигаро: то тут, то там. Возвращается он как-то из своей редакции возбужденный, может, опять в творческих взглядах со своим шефом разошелся, вечные у них споры. Когда сели ужинать, я спросила:

– Что-то случилось, опять с начальством поругался?

– Нет, все нормально. Ольга, ты ведь в Средней Азии не была? Срочно бери отпуск – и полетели. Сразу по трем республикам прокатишься.

– Каким образом?

– Многодневная велогонка через две недели начинается. Соревнования важные, отбор в олимпийскую команду. Меня от Спорткомитета комиссаром назначили. Но об этом никто не знает, даже Боечин из отдела велоспорта, он тоже летит комиссаром. Я просто журналист «Красной звезды», фанат велоспорта – и все.

– А там что, гражданская война началась, что опять потребовались комиссары? – неудачно пошутила я. – И вообще, я-то с какого боку-припеку?

– С моего. Насчет тебя я с Альбертом Львовичем Лейкиным, генсеком нашей федерации, договорился, помогать мне будешь, посылать ему отчеты, а захочешь – сочиняй разные байки, вроде как женский взгляд на все это безобразие со стороны, или пиши путевые заметки. Львович обещал опубликовать.

Плотно поужинав, уже за чаем с моими любимыми эклерами из кафе «Прага», Миша рассказал, что гонку не случайно из заезженного за многие годы Крыма перебросили в Среднюю Азию, там покруче, условия пожестче, в таких и надо готовить ребят к Олимпиаде в Москве.

– Еще один человек посвящен в истинную цель моей командировки, – неожиданно раскрыл секрет Миша. – Сережа Дворецкий из газеты «Социалистическая индустрия», соревнования на ее же приз проводятся, они – главные организаторы. Ты должна его помнить, худющий такой, высокий, на майские я тебя с ним в Домжуре знакомил. Нормальный малый.

– Конспираторы хреновы, в сыщиков решили поиграть, – съехидничала я.

– Что ты несешь! – огрызнулся Миша. – Сыщик – это твой дядя Леня, пусть ловит бандитов в Одессе, а у нас задача – наладить работу всех служб, чтобы все синхронно, как часы.

Миша вдруг нежно прижался ко мне, взял мою руку и положил на свою ногу выше колена. Под моей ладонью заиграли его упругие мышцы. Понятно, почему так ладненько сидят на нем джинсы. Он поцеловал меня в ухо, приподнял за талию и утащил с кухни в комнату.

– Мама сегодня поздно приземлится. Быстренько закрой дверь на ключ…

– О, у тебя сегодня лирическое настроение…

Какое счастье! Летим вдвоем, почти целый месяц вместе, живем в гостиницах. Уж как я блаженствовала, собирая вещи в дорогу. Все самое-самое модное и крутое. Чего стоили только джинсы фирмы «Врангель», которые я натягивала с трудом и застегивала молнию только лежа, втянув в себя живот, и без того прилипший от худобы к спине. Это не мои слова, это – приятный комплимент свекрови. В Одессе знакомый моей подруги уверял: женщина без живота – все равно что квартира без мебели, у него самого она была хорошо обставлена…

Я всегда хохотала, завидев на улице пару – дородная тетка с пузырем, впереди плетется ее муженек, удивлялась, как он на этом батуте прыгает. А если семейка из двух таких пузырей, вот хохма, как же надо изловчиться в любовных утехах.

Все хорошо, радостное предвкушение месячного праздника, сбор чемодана. Одно лишь смущало или, по-другому: дело было за малым – отпустят меня в отпуск или нет. Самый же пик заготовительного сезона. Неделю я ходила по пятам за директором, выбивая из него резолюцию на моем заявлении.

– Ладно, езжайте, – согласился он после долгих уговоров. – За меня дынь накушаетесь. Я их обожаю. «Колхозницу», а еще больше эту длинную, похожую на торпеду, у нее вкус меда, во рту тает.

Скажу заранее: я с лихвой исполнила просьбу своего начальника. Не только дынями объелась. Столько, сколько я слопала тогда винограда, хурмы, абрикосов и прочей фруктовой прелести, я в жизни никогда не ела, хотя выросла тоже под лучами благодатного южного солнца.

И вот ведь какой фокус, а то и стыд и срам. Все это большей частью предназначалось не мне. С базара за собственные деньги была лишь капля, а все остальное выносилось на дорогу, в селениях или где-то на самой большой площади колхоза и аккуратно было разложено на столах, дожидалось велосипедистов. И плодовитая же здесь земля, позавидуешь! Яблоки, груши, сливы, персики, гранаты… Море всего. Наивные и одновременно добрые замечательные гостеприимные люди, они думали, спортсмены остановятся, передохнут, устали, наверное, бедняжки крутить свои педали, всех их усадят за праздничный стол, пусть попробуют гости дорогие любовно приготовленные для них дары природы.

Но кавалькада, облизываясь, проносилась мимо, не снижая скорости, ей было не до того, а все это радующее глаз своей спелостью и разнообразием фруктово-овощное изобилие перекочевывало в автобус, тихо катившийся позади каравана. И я, признаюсь, участвовала во всем этом безобразии-переносе. Конечно, не одна, а все, кто вместе со мной именовался «сопровождением велогонки». Можете себе представить, какое изумление появлялось на лицах ничего не понимающих тех самых наивных и одновременно замечательных гостеприимных людей.

– Рахмат. Спасибо. Не волнуйтесь, дорогие, все передадим. Ассалом Алейкум, мир вашему дому! – мы старались их успокоить и по прибытии на место честно сдавали собранный по дороге урожай в пункт питания спортсменов.