Игорь Красавин - Techne. Сборка сообщества

В Центральной Европе в XV в. разрастается городское сообщество, живущее рыночной экономикой – в дисперсном мире сотен суверенов устанавливается равновесие сил, и легитимность порядка институционально закрепляется введением Земского мира 312. Как и в Италии, зафиксированный диссенсус помог развитию и росту раздробленной Германии, но воспрепятствовал ее дальнейшему объединению. На это время пришелся расцвет Возрождения, и немецкие города испытали его в полной мере, в частности, став лидерами по печатанию книг. С появлением интеллигенции и буржуазии античная культура смогла выступить образцом для подражания. С помощью торговли и добычи драгоценных металлов в Южной Германии развивается банковское дело, а семьи Фуггеров и Вельзеров из Аугсбурга, являясь посредником между банкирами Фландрии и Италии, становятся самыми богатыми в Европе.

Естественным следствием экономического процветания Германии и Италии стали попытки сопредельных государств поставить их под свой политический контроль. В Италии, после кончины Лоренцо Медичи, всю первую половину XVI в. шли войны между Францией, Испанией и австрийскими Габсбургами 313. В 1519 г. Карл V Габсбург – испанский король, наследник Австрии, Фландрии, Нидерландов 314и в недалеком будущем Чехии и Венгрии, занял у Фуггеров, Вельзеров и флорентийских банкиров полмиллиона золотом, чтобы немецкие аристократы, враждебно относившиеся к испанцу, согласились избрать его императором Священной Римской империи. Несмотря на избрание, новый монарх получил не гегемонию, а серию непрерывных войн, разоривших как его самого, так и его кредиторов.

Главной проблемой монархов того времени была дороговизна войны и хроническое отсутствие средств вследствие недостаточной связности сообществ и территорий:

Церковная заповедь «Не возложи лихвы» оказалась непрактичной, а опыт дал принцип «Деньги – нерв войны», настолько важный, что из него вышла новая политическая система меркантилизма. В заключительный период Средних Веков среди европейских народов система расчетов натурой в некоторых областях уже распалась, оставаясь в неприкосновенности в других. Траты государственных бюджетов королей и городов все больше приобретали монетарный характер, особенно в отношении крупнейшей статьи – расходов на армию. Поступления, с другой стороны, в случае любого государя, продолжали быть в основном натурой… Более того, они были не всегда доступны в то время и в том месте, где следовало расходы осуществить. Отсюда следовала нужда в крупной и растущей сумме кредита… В самом деле, во многих местах имелись небольшие суммы денежного капитала, который его владельцы желали инвестировать. Продажа аннуитетов городами давала возможность такого рода без нарушения запрета на ростовщичество 315. С другой стороны, королям в случае нужды было очень трудно воспользоваться кредитом: во-первых, поскольку их личная кредитоспособность была незначительной или отсутствовала, а также в связи с плохой организацией поступления доходов, ограничивавшей использование реального кредита – то есть, под залог доходов – расстройство, которое оказывало разрушительный эффект на их бюджеты 316.

Государи того (а равно и предшествовавшего) времени финансистам не только не доверяли, но и не видели ничего дурного в том, чтобы перестать платить по счетам. Причина такой безответственности была проста: займы выдавались королям под откуп налогов, торговые и промышленные монополии, так что финансисты зарабатывали много больше, чем давали, как правило, в ущерб остальным участникам. Монархи предпочитали опереться на бюрократию из юристов, в связи с чем идеалом была бюрократическая империя, но этой цели, в отличие от Китая, европейцы достигли лишь отчасти.

В продвижение интересов императора теперь включились фландрские и фламандские капиталисты, непосредственно связанные с Габсбургами и зависимые от них как подданные. Фландрские суконщики и торговцы сотрудничали с немецкими банкирами, являвшимися посредниками между Южной и Северной Европой. Приход в 1501 г. португальских судов с азиатским перцем в Антверпен повернул во Фландрию потоки серебра из Южной Германии, шедшие до того в Венецию. Нидерланды, очень бедные, но очень трудолюбивые, оспаривали у ганзейских городов балтийский рынок и перевозки на северо-западе Европы. Вздувшиеся объемы денежных оборотов образовали у фландрских, итальянских и немецких капиталистов достаточно средств, чтобы заработать на нуждах императора.

С начала XVI в. Германия все больше увязала в конфликтах. Первыми восстали рыцари – бедные помещики, чьи ренты были недостаточно обильны, урожаи скудны, а земля дешевела, в то время как в городах торговля и финансы обеспечивали церковь, аристократов и буржуа вызывающей роскошью 317. Усиление эксплуатации крестьян помещиками, в свою очередь, вызвало последнюю крупную крестьянскую войну в Европе 318. Общая политико-экономическая нестабильность и приход фанатично религиозного испанского короля на императорский трон заставили немецкую аристократию обратиться к проповеди Мартина Лютера и начать борьбу за религиозную автономию, тем более что это предполагало изъятие церковной собственности.

Лютеране выиграли лишь частично: религию сохранили, но выходить из империи, опасаясь собственных вожаков, большинство не захотело. Городские буржуа отказали протестующим аристократам в деньгах, поскольку император, хоть и плохо расплачивался, в военном отношении был гораздо опаснее 319. Кроме того, балтийскую торговлю прибрали к рукам фламандские компании, которые находились под юрисдикцией Карла и, войдя в сотрудничество с итальянцами и испанской короной, обеспечили себе постоянный приток капитала 320. Торговую войну лютеране проиграли, и на следующие сто пятьдесят лет голландцы полностью завладеют балтийской торговлей.

Протестантов спасло то, что кредиторам императора все труднее было изыскивать свободные средства на его бесконечные войны, а ему – расплачиваться по долгам. Банкиры ссужали не государство, а персонально монарха, что делало взыскание долгов весьма щекотливым. Фландрия, Нидерланды, Италия непрерывно снабжали Карла денежной ликвидностью посредством долгов, возлагаемых богатыми буржуа и аристократами на свои города и провинции 321. Полвека Фуггеры, занимая на бирже в Антверпене огромные деньги, финансировали войны Габсбургов с Францией, Англией, римским папой, протестантами и ссудили императору большую часть своего состояния, но тот, заключив с протестантами выгодный мир, в 1557 г. объявил по своим обязательствам дефолт.

Победы католиков над протестантами оказали двойственное воздействие на политико-экономическую ситуацию в Германии. Возможности северян стали гораздо более ограниченными, банкиров Южной Германии разорил дефолт императора. Во Фландрии, помимо финансовых потрясений, встала промышленность; активным регионом оставались Нидерланды, но они были бедны. С 1550-х гг. экономику Европы лихорадило: рост экономики Германии и Италии подошел к своим институциональным пределам. Однако обилие средств, накопленных за этот период буржуазией и аристократией во Фландрии, Германии и Италии, позволило генуэзским банкирам аккумулировать их вклады и ссужать испанской короне в обмен на нерегулярные поставки недавно открытого американского серебра 322. Следствием такого союза стал утомительный империализм габсбургских государств и явление, получившее название Контрреформации.