Знание – сила, 2000 №03

2) Другим историческим пережитком восьмилетних творческих мук Эйнштейна Фок считал так называемый Принцип эквивалентности. В основе этого придуманного Эйнштейном принципа лежал фундаментальный физический факт, открытый еще Галилеем. Наблюдая за падением различных шаров с высокой башни, Галилей обнаружил, что если исключить влияние воздуха, время падения не зависит от материала и веса шара. Этот факт, означающий эквивалентность инертной массы и гравитационной, Эйнштейн сформулировал как эквивалентность гравитационного поля и ускоренного движения системы отсчета. Знаменитая наглядная форма этого принципа утверждает, что ход явлений в ускоренно движущемся лифте при отсутствии гравитации эквивалентен — не отличим от — ситуации в покоящемся лифте при наличии гравитации или, в более драматической формулировке, в свободно падающем лифте незаметно действие гравитационного поля. Принцип эквивалентности послужил Эйнштейну полезным инструментом при построении теории гравитации, но в уже созданной теории, как считал Фок, для принципа эквивалентности, по существу, места нет, он «растворился» в построенной теории.

3) Следующее отличие фоковского понимания эйнштейновской теории касается выбора системы координат. Фок подчеркивал, что хотя в принципе допустимы любые координаты, для решения конкретной физической задачи, кроме основных законов гравитации, необходимо выбрать какую-то определенную систему координат. И, более того, он считал, что существует некий вполне определенный класс систем координат, который имеет преимущественное — выделенное — значение, сходное с тем, каким обладают инерциальные системы отсчета в классической механике и в ЧТО.

4) И наконец, на первый взгляд не связанное с предыдущим, крайне скептическое отношение Фока к возможности космологии. Он считал, что понятие «Вселенная в целом» или «пространство-время в целом» не имеет права на существование в физике.

Не следует преувеличивать расхождение Фока с коллегами. Оно не касалось рабочего аппарата теории и решения конкретных задач. А расхождения в понимании и интерпретации коллега-прагматик мог бы заклеймить презрительным словцом из арсенала Ландау — «филология».

Но не стоит и преуменьшать это расхождение. Оно начинало действовать, когда речь шла о возможностях теории, о том, какие задачи ей под силу в принципе. А для самого Фока достаточно было собственной потребности устранить неясности и двусмысленности в основаниях теории, чтобы считать важными перечисленные отличия его позиции.

Помимо собственно научных аргументов, в дискуссиях Фока с коллегами незримо участвовала и советская история, знавшая и борьбу с «реакционным эйнштейнианством». Фок был главным и успешным защитником «эйнштейнианства» против цепных псов государственной идеологии. И тем не менее коллегам Фока трудно давались его выводы — в сущности вторичные, социально-психологические. Такие, например, что гениальный создатель теории Эйнштейн не вполне понимал результат своего творения или что исторически закрепившееся название «Общая теория относительности» не отражает сути теории.

Что можно сказать об указанных четырех пунктах Фока «с позиции физико-математической вечности», отвлекаясь от преходящих социальных завихрений?

Если прошедшие после смерти Фока четверть века считать временем, достаточно близким к вечности, а себя уполномочить говорить от ее имени, то первые два пункта вполне можно объявить бесспорными. Удивительнее то, что их оспаривали. Впрочем, по этим пунктам у Фока и раньше были авторитетные единомышленники на Западе (например, автор капитальных работ по теории гравитации Джон Синг).

Вряд ли, однако, сейчас найдешь серьезного союзника Фока в его отношении к космологии.

Третий — координатный — пункт расхождений касается слишком специальных деталей теории, чтобы его сейчас обсуждать, а специалисты в зависимости от их специализации скорее всего разошлись бы во мнениях.

Нам здесь, однако, важен не столько приговор истории по поводу всех этих пунктов, сколько то, какой вклад могло внести «учение диалектического материализма» в их физико- математическое содержание.

В своих публикациях Фок подробно обосновывает первые три пункта математическими и физическими доводами без каких-либо ссылок на философию. Такая ссылка у него появляется только для обоснования последнего — антикосмологического — пункта: «…вводить в рассмотрение всю Вселенную представляется нам невозможным по гносеологическим соображениям»; «неправильно видеть в решении (Фридмана) какую-то «модель мира в целом»: такая точка зрения представляется неудовлетворительной в философском отношении».

Расшифровки своих гносеологических, философских соображений Фок не дает, однако их никак не сведешь к диамату. Книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» написана за десять лет до рождения физической космологии. А современники Фока, которые считали себя оперуполномоченными диалектического материализма, главный криминал релятивистской космологии видели в одном ее конкретном выводе: что Вселенная могла иметь начало во времени. Этот вывод они заклеймили «поповщиной», и все тут.

Фок же считал неприемлемой саму неограниченную экстраполяцию:

«Самая применимость уравнений Эйнштейна в их классическом виде к таким огромным [метагалактическим] пространствам не является столь бесспорной, как их применимость в более ограниченных масштабах. Не исключено, что для космических масштабов эти уравнения потребуют изменения или обобщения».

Хотя космологическую теорию Фридмана Фок называет «важным шагом в изучении пространств космических масштабов», объясняющим несомненный факт разбегания галактик, но считает ее пригодной не более чем для описания «ограниченного числа галактик». И, соответственно, очень ограниченное место уделяет космологии Фок в своих трудах.

В этом виноваты не постулаты диалектического материализма, а личные соображения Фока, особенности его собственного мировосприятия и собственного научного опыта.

Первое исследование Фока в области собственно теории гравитации «О движении конечных масс в общей теории относительности» опубликовано в 1939 году. Как видим, тогда он еще не взбунтовался против эйнштейновского названия теории. Но во введении объяснил различие своей и эйнштейновской точек зрения «на всю общую теорию относительности». Для Фока это прежде всего теория гравитации, которая должна применяться «к явлениям астрономического масштаба», но не имеет «ничего общего с проблемой структуры элементарных частиц и вообще с проблемами атомного масштаба». А Эйнштейн тогда еще надеялся, что дальнейшее обобщение Общей теории относительности проникнет в микромир.