Знание – сила, 2000 №03

Но я не спешил закрывать раздел интерьеров в стиле Technomads. Транспорт сумасшедших индивидуалистов напомнил мой собственный опыт технокочевника. Многие мои стихи и статьи были написаны в транспорте — только в общественном, который идеально подходил для подобных дел, поскольку в нем-то и руки, и голова свободны. Даже в других городах я сразу находил себе «обзорные маршруты» — 22-й трамвай в Праге, 33-й троллейбус в Москве… В столице можно было покататься с лаптопом и по кольцевой линии метро, но недолго: после второго круга начинало казаться, что повторяются не только станции, но и пассажиры. А больше всего я любил междугородние автобусы. Они были как-то мягче поездов и в тоже время ближе к внешнему миру, создавая наиболее гармоничное сочетание движения и покоя, когда мысли, цепляясь за проплывающие за окном пейзажи, не зацикливаются, но и не рвутся вскачь, а бегут так же ровно, как гудит мотор.

Поэтому первой моей идеей было поискать автобус. Однако я очень сомневался, что в заставках MS Rooms найдется такое «отечественное решение». К тому же у меня были особые отношения с высотой, и вид с дельтаплана мне понравился. Поэтому я поступил иначе. Сначала я нашел в настройках летающей лаборатории режим «случайное блуждание на автопилоте» (хотел бы я поглядеть на технопсиха, который летает в таком режиме в реальности!). Потом открыл интерьерный 3D-редактор, вырезал квадратный кусок «вида с дельтаплана» и вставил этот кусок в окно своего «кабинета-34» вместо скучных березок. Получился кабинет, парящий над плоскогорьем Наска.

Не успел я налюбоваться в свое новое окно, как комп сообщил о новом слушателе, пожелавшем высказать свои мысли о моей лекции.

Алена из Липецка просит слова

ОК

— Да что тут говорить о прототипах?! Вон сколько космической фантастики понаписано, а где весь этот космос?! Все там же, даже еше дальше — все ушли на Сеть. Она отняла у нас звезды, Профессор. А Вы ей молитесь, прототипы какие-то выискиваете, оправдания!

(Ого! Живенькая девочка… Но поддакивать здесь не надо. Наоборот, разозлить еще больше, тогда она, может быть, что-нибудь и сделает…)

— Видите ли, Алена, перед тем как спорить, люди обычно стараются проверить, совпадают ли у них определения того, о чем они говорят. Иначе зачем спорить, если каждый говорит о своем? Вот Вы кричите: «космос, звезды…» А что это, зачем это Вам, Вы задумывались? Я сейчас попытаюсь Вам описать, как я это вижу. Во-первых, это символы дешевого эскапизма. Таких символов — пруд пруди. Поэты всех веков куда только не звали человечество! И «на закат, где горят паруса», и «на свиданье с зарей на восток». Хорошо там, где нас нет, — вот и все Ваши звезды.

Заметив, что девушка хочет возразить, я остановил ее:

— Подождите, я не закончил. Тяга к новым землям — это совершенно нормально. Эта тяга многократно спасала человечество от вымирания. Но какие земли, Алена? Не кажется ли Вам, что стремление «все выше и выше» — не для жизни, а скорее для тех, кто хочет контролировать жизнь? Не зря ведь космические исследования всегда шли в рамках военных программ. А за новыми землями незачем летать в безвоздушное пространство — есть Антарктида, есть весь Мировой Океан. Вот они действительно ждут своих капитанов Немо.

— Но Внеземной Разум? Разве встреча с ним не стоит усилий?!

— Алена, Вам так уж нужны инопланетяне? А с соседями по дому Вы пробовали говорить? А с жителями Новой Гвинеи? А с бродячими собаками, до того как их потравили? Или они все Вам неинтересны, потому что от инопланетян Вы тайно ожидаете чего-то большего, чего-то сверхъестественного? Примерно как ребенок, ожидающий игрушек от родителей…

Ничего не сказав, девушка исчезла. Надеюсь, я разозлил ее в правильную сторону. Если она и дальше будет упорна в своих стремлениях, она сама дойдет до мысли, что есть-таки важный повод для эмиграции в космос…

Наступила пауза. Под впечатлением от последнего разговора я разглядывал вил из окна моего «кабинета»: пустынный пейзаж с плоскими горами на горизонте. Мне представилось, что этот вид — не земной, а марсианский. Да, очень похоже. Год назад Саид помог штатовским хакерам из повстанцев-социалистов сломать государственный спутник, транслировавший липовые новости об их гражданской войне. Взамен эти парни показали Саиду, как залезать в сеть NASA, и на следующий день мы в течение трех минут «колесили» по Марсу, подключившись к зонду. Робот двигался по дну канала. Красный песок, зеленоватое небо — никакого особенного трепета этот вид во мне не вызвал. Некоторый эффект натуральности возникал из-за того, что изображение постоянно дергалось, так что на второй минуте возникло головокружение. Да еще временами камеру застилали облака красноватой пыли. Но виртуальные игрушки-имитаторы выглядят куда привлекательнее… С Марсом получилось почти то же, что и с Луной. Сначала — головокружительный триумф русско-американской экспедиции. Облетевший весь мир видеоролик, на котором два астронавта подъезжают на марсоходе к языку ледника. Громкие проекты по заселению Марса и использованию его полезных ископаемых. Затем — взрыв вернувшегося корабля при посадке на Землю, всемирный траур и охлаждение интереса к далекой безжизненной планете. Финансирование марсианских программ срезали, после этого на Красную планету летали только автоматы. Недавно они нашли там какую-то фиолетовую плесень.

Пауза в дискуссии затянулась на десять минут. Похоже, на сегодня все. Я допил пунш и собирался отключиться, когда комп снова ожил:

Доктор Судзуки, местоположение не установлено, просит слова

ОК

В кресле передо мной возник человек довольно необычного вида. Темно-красное кимоно с едва заметным зеленоватым узором, абсолютно лысая голова, на лице — старинная белая маска. За его спиной я заметил провод. Сначала мне показалось, что шнур подсоединен к маске. Но когда человек повернулся ко мне, оказалось, что провод идет прямо в его затылок. Я представил себе, что эта штука вживлена в мозг, и меня передернуло. Правда, я тут же утешился неожиданной мыслью: Сеть возвращает человеку хвост! Надо будет развить эту тему в следующей лекции…

— Здравствуйте, Профессор. Надеюсь, мой маскарад не испугал Вас?

— Коль скоро это не мешает Вам самому видеть меня… — настороженно ответил я.

— Нет, не мешает. Мне было восемь, когда бомба упала на Хиросиму. С того времени обычные зрение и слух меня не беспокоят.

— Извините, не знал… — пробормотал я еще более неуверенно.

Потеря человеком зрения и слуха должна, безусловно, вызывать сочувствие… Но с другой стороны — вот так запросто щебечешь со слепоглухонемым. который тебя слышит, а ты его не видишь, и при этом он говорит «меня не беспокоят» с такой иронией, что восприятие ситуации неминуемо оказывается на той странной грани между трагедией и комедией, где явления поднимаются над плоскостью обычных определений и у них оказывается больше одной тени. Мне вспомнилось, как когда-то в Москве я испытал похожее смешанное чувство: по дороге от метро «Таганская» к Библиотеке иностранной литературы мне попалось здание, на двери которого висели две таблички — большая «ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ» и маленькая «Здесь подключают к Интернету. Ситилайн».