ЗНАНИЕ-СИЛА, 2000 №01

В наши дни, когда есть возможность совершить паломничество в Израиль, мы можем вживе прикоснуться к материальным памятникам Рождества. Всего в семи километрах к югу от Иерусалима располагается на низком холме тесный, пыльный арабский городок Вифлеем, в который добираются на городских автобусах. На его окраине, отделяемой от городской толкотни широкой площадью, возвышается церковь Рождества — величественная базилика IV–VI веков. Ее облик впечатляет грубоватой монументальностью, характерной для крупных строений первых веков новой эры. Под алтарем базилики, в слоях I века сохранилась обширная (12 х 4 м) пещера Рождества, место рождения Спасителя отмечено серебряной звездой, а ниша-ясли прикрыты мраморной плитой.

В окрестностях Вифлеема скромная часовня отмечает место явления ангела пастухам. Очевидно, пейзаж этих мест мало изменился за две тысячи лет, и вечны пасущиеся здесь овечьи стада, и неизменны пастухи в восточных головных накидках с посохами в руках.

На севере Палестины, в галилейском городе Назарете можно увидеть остатки горницы, в которой Ангел возвестил Деве: «Зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь ему имя Иисус». Историчность развалин достаточно надежна, так как домом долго владели родственники Иосифа Обручника, пока один из них, дьякон иерусалимский Конон, живший в середине III века, не возвел на этом месте церковь, о чем извещает древняя мозаичная надпись. Храмы над домом Святого семейства разрушались и восстанавливались неоднократно, ныне их прикрывает величественная францисканская базилика Благовещения, возведенная в 1955 году в весьма современном стиле. Руины святого дома оформлены в ее центре как музейный экспонат.

В заключение, оторвавшись от палестинских святынь, вспомним любимый всеми символ Рождества — зеленую елку. Она пришла к нам не из Святой Земли, но с севера, из Германии. Начало обычая ставить на рождество вечнозеленое дерево, напоминающее о Мировом Древе, теряется в далях средневековья. В европейские страны елка распространялась из Германии постепенно. Например, в Англии она появилась лишь в середине XIX после того, как в 1841 году королева Виктория нарядила ее для своих детей. До этого традиционным английским рождественским растением был остролист, неоднократно упоминаемый у Диккенса. Этот один из самых «рождественских» писателей не признавал елку, жалуясь на внедрение иноземного обычая. В России елка появилась во времена Петра I.

Наверно, ни один религиозный праздник не оставил такого глубокого отпечатка на облике европейской цивилизации, как Рождество. По крайней мере, с ним пришел в наш мир дух детства, неизвестный древним народам. Греки и римляне относились к детям, как к маленьким взрослым. Они не писали детских книг и, видимо, не сочиняли детских сказок. После Рождества вместе со святым Младенцем в мир входит святость и прелесть детства. Одно из проникновеннейших рождественских стихотворений выражает эту истину в образе пророческой грезы царей-волхвов, бредущих холодной зимней ночью вослед за золотою звездой:

И странным виденьем грядущей поры

Вставало вдали все пришедшее после:

Все мысли веков, все мечты, все миры.

Все будущее галерей и музеев,

Все шалости фей, все дела чародеев.

Все елки на свете, все сны детворы,

Весь трепет затепленных свечек, все цепи.

Все великолепье цветной мишуры -

Все злей и свирепей дул ветер из степи -

Все яблоки, все золотые шары…

(Б.Пастернак).

Так называется развивающая среда нового типа, в которой уже сегодня проходит обучение несколько тысяч детей из Москвы, Подмосковья и других регионов страны. Разработана программа в образовательном центре «Касталия». И несмотря на, казалось бы, несерьезное название, она, по-видимому, способна изменить саму парадигму всего дошкольного и школьного образования. Наш корреспондент Наталия Федотова попросила рассказать об этом новшестве директора образовательного центра «Касталия» Эдуарда Борисовича Финкельштейна.

Н. Федотова: — Эдуард Борисович, что именно не устраивает вас в сегодняшней системе образования?

Э. Финкельштейн: — Прежде всего содержание. Вспомните, как наше государство откликалось на все проблемы, возникающие в обществе. Встала, скажем, проблема компьютеризации страны: вводим в школе новый предмет — информатику. В стране много разводов? Школьникам начали преподавать этику и психологию семейной жизни. Учебная программа чудовищно перегружена, и число предметов растет. Но главное: весь материал дается уже в готовом виде; ребенку остается только вызубрить его.

Я твердо убежден, что учить надо прежде всего поисковому мышлению и понятия давать фундаментальные, которые останутся на века, а не будут меняться год от года.

Все, что окружает ребенка в нашем «Понарошкином мире» — игрушки, компьютерные программы, тексты и прочее, — все это модели абсолютно реальных, существующих в нашем мире объектов, предметов, законов природы. А сама деятельность учеников скорее похожа на научно-исследовательскую: тоже гипотезы, их проверка, эксперименты…

Н.Федотова: — Каков принцип обучения в вашем «Понарошкином мире»?

Э. Финкельштейн: — Максимально приблизить обучение к естественному. К пяти-шести годам ребенок усваивает массу информации, самые базовые, самые фундаментальные представления о пространстве и временно причинности, о числе, о грамматике языка. Все остальное как бы нанизывается на эти фундаментальные представления. Усваивает все это ребенок так же легко, как учится ходить и говорить. Ни одна школа не может даже мечтать о таких результатах.

Н. Федотова: — Еще Толстой писал, что став взрослыми, мы всю жизнь удивляемся, как же много мы сумели узнать в раннем детстве. Но почему же со временем знания начинают нам даваться с таким трудом? Тот же самый человек, который к трем годам прекрасно усвоил родной язык, десятилетиями не может выучить иностранный.

Э. Финкельштейн: — Во-первых, в нашей жизни есть такие периоды, когда мы особо чувствительны к той или иной информации, недаром именно о маленьких детях говорят, что они «гении языка». Но самое главное — специально организованная среда, где ребенок сможет развиваться естественным образом. Не так важны знания сами по себе, как процесс получения этих знаний.

К пяти-шести годам у ребенка стихийно складываются свои представления о многих явлениях природы, техники, культуры, как правило, не совпадающие с нашими, взрослыми. При этом у него масса своих проблем, загадок, вопросов к окружающим. Но это любопытство, заложенное в нас самой природой, можно подавить стандартными учебными программами или взрослым «идиотизмом» родителей. Наша задача в том и состоит, чтобы не дать погаснуть этому интересу и чтобы «Понарошкина картина мира» соответствовала, насколько это возможно, современной научной картине мира.