Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Эта разность как раз соответствует тому, что Маршалл назвал «consumer’s surplus» 1025 и что обычно называется «consumer’s rent» [платой потребителя]. Последняя может быть объяснена исключительно с точки зрения рыночного механизма. Если цена определяется максимальной ценой (или «полезностью» в понимании субъективистов) последней единицы, то наш покупатель за каждую часть запаса, независимо от реальной полезности отдельных частей, уплатит одинаковую цену. Поэтому за весь запас он уплатит цену, равную произведению запаса на цену последней единицы, или на ее полезность. Геометрически эта цена будет изображаться в виде произведения OD на ОА или DD' или в виде прямоугольника OAD'D. Реальная полезность, которую наш покупатель получит от потребления данного запаса, равна OA'B''D'D. Иными словами, разность между этими двумя величинами вытекает из того, что все единицы запаса продаются по одной цене, определяемой полезностью последней единицы, т. е. из того, что в процессе обмена происходит абстрагирование от полезности всех единиц, кроме предельной. Таким образом, с точки зрения австрийцев одновременно происходит и не происходит абстрагирование от полезности данных частей запаса. Этот процесс не происходит для предельной единицы; но он имеет место для всех остальных единиц. Данный хозяйствующий субъект производит свои оценки, руководствуясь одновременно принципами, имеющими применение в условиях товарного и натурального хозяйства. Поскольку субъективные оценки натурального хозяйства выступают на сцену, мы имеем перед собой скрещение рядов полезности и субъективной ценности; поскольку же происходит модификация этих принципов, поскольку на помощь привлекаются те условия, которые имеют место лишь в рамках товарного хозяйства, мы констатируем отклонение субъективной ценности от полезности.

[103] Для того, чтобы выяснить дуализм теории субъективных оценок австрийцев, поставим следующий вопрос: можно ли с помощью теории предельной полезности правильно объяснить субъективные оценки изолированных хозяйствующих субъектов, например, Робинзона Крузо; сможет ли теория предельной полезности, изгнанная из пределов товарного хозяйства, найти себе убежище и работу в натуральном хозяйстве? Мы идем дальше в постановке нашего вопроса.

Австрийцы и математики обычно начинают с рассмотрения субъективных оценок не произведенных запасов благ, а уже существующих. И совершенно резонно заметил К. Шмидт (Психологическое направление в новейшей политэкономии // В сб.: Основные проблемы политэкономии / Сост. Дволайцкий и Рубин. 1922), что и для натурального производства субъективные оценки будут определяться количеством затраченного труда. «Уже в изолированном хозяйстве 1026 оценки благ могут определяться количеством затрачиваемого на их воспроизводство труда, совершенно независимо от наличного запаса благ и обусловленной им их предельной полезности».

Но мы на время отвлечемся от таких неприятных вещей, как производство. Предположим, что имеются изолированные потребители, которые владеют запасом благ, полученных без малейшей затраты человеческого труда. Предположим, что «небесная майна» станет господствующим и типическим продуктом. Наш вопрос будет состоять в том, — можно ли применить к этому совершенно гипотетическому «небесно-манному» (если можно так выразиться) хозяйству теорию предельной полезности.

С первого взгляда такой вопрос может показаться совершенно бесцельным и лишенным серьезного содержания. В самом деле, если теоретическая экономия имеет дело с товарным производством, то вопрос о натуральном хозяйстве лежит вне пределов теоретической экономии: для последней этого вопроса не существует. С другой стороны, основная задача теории ценности — объяснить законы образования рыночных цен. Последние имеют место лишь там, где существует рынок, т. е. в товарном обществе. Поэтому, если бы даже теории предельной полезности удалось блестяще объяснить процесс образования субъективных оценок у Робинзона Крузо, то это нисколько не повысило бы ее авторитета, не реабилитировало бы ее и не дало бы никаких оснований для утверждений, что теория предельной полезности может претендовать на какое-то место в теоретической экономии.

Тем не менее, мы считаем такую постановку вопроса уместной и целесообразной. Ибо нас в данном случае интересует не столько критическое опровержение теории предельной полезности (эта задача может считаться вполне решенной), сколько выяснение некоторых особенностей этой теории.

Для того, чтобы лучше уяснить себе этот вопрос, необходимо сопоставить методы оценок в натуральном и товарном хозяйстве. Последнее связано со своеобразным нивелированием всех товаров одного рода, с абстрагированием от конкретных условий производства отдельных товаров данного вида или рода. Это абстрагирование происходит в процессе рыночной стихийной конкуренции. Все товары данного вида имеют одну и ту же цену. Потребителю совершенно безразлично при каких условиях и с какими трудовыми затратами был произведен данный товар. Закон единства цены для всех качественно однородных товаров удачно прозван Джевонсом «законом безразличия». Безразличие покупателя или производителя к конкретным условиям и особенностям производства или потребления отдельных товаров имеет своим основанием не только физическое равенство этих товаров.

[104] Наряду с этим на сцену выступает и экономическое равенство. Каждый из этих товаров в отдельности, если рассматривать их одновременно, имеет равное экономическое значение. От каждого из этих товаров зависит цена, которую придется уплатить в случае утраты данного товара. Произойдет ли утрата одного товара, или двух, или n товаров, — безразлично для определения экономической роли данного товара. Будет ли потреблен данный товар первым или последним, будет ли он принадлежать к группе товаров, произведенных при наилучших или наихудших технических условиях, — это обстоятельство ни в какой мере не отразится на цене товара, а, следовательно, на его экономической роли, на его субъективной оценке.

На основании закона безразличия, зная цену одного товара, можно определить цену всех остальных или каждого в отдельности. Тут решающую роль играет, таким образом, процесс приравнивания цен, т. е. стихийный процесс конкуренции, который навязывает условия производства в одной группе товаров, имеющей наибольший удельный вес, как обязательные для всех производителей данного товара.

Основное различие между субъективными оценками в товарном и в натуральном хозяйстве состоит в следующем. В товарном хозяйстве цены и субъективные оценки запаса блага являются производными. За основу берутся цены и оценки товаров, производимых при нормальных общественно-необходимых условиях, и эти цены умножаются на количество товаров, входящих в запас. Общая оценка всего запаса благ не может быть произведена до установления оценки отдельных товаров, ибо этот запас находится в распоряжении целого ряда независимых друг от друга производителей. Точно так же этот запас сбывается не сразу одним лицом. Цены отдельных товаров устанавливаются лишь на рынке, в результате целого ряда актов продажи и купли. Цена всего запаса, а, следовательно, и оценка последнего непосредственно нигде не устанавливается и не может быть установлена. Она получается на основания умножения цепы одного товара на величину запаса.