Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Ср. выше, гл. 2. С. 98—99.

Wieser. Op. cit. S. 146.

«Grenzproduct» — так для краткости мы будем называть тот продукт, предельная польза которого оказывается наименьшею.

В особенности существование разделения труда и обмена много способствует тому, что и ценность промежуточных продуктов нередко устанавливается самостоятельно.

«Стало быть, — скажут нам, — в большинстве случаев мы совсем не думаем о предельной пользе, и, значит, ваша теория предельной пользы несостоятельна?» Нет, это не так. При всяком, даже самом поверхностном расчете имеется в виду определить именно предельную пользу — тот элемент благополучия, который находится в зависимости от обладания данною вещью. Предельная польза никогда, даже при самых неверных оценках, не перестает служить руководящей нитью для определения ценности: ведь если мы не отмечаем на термометре десятые и сотые доли градуса, так это еще отнюдь не значит, что мы тут перестаем уже принимать за основу для измерения температуры высоту ртутного столба.

Если имущественное положение человека резко изменяется, например если богатый вдруг обеднеет, тогда ему, конечно, приходится радикальным образом изменить свои представления о ценности материальных благ, и прежде чем он успеет это сделать, горький опыт покажет ему, что те представления о ценности денег и т. д., к которым он привык прежде, теперь, при новом имущественном положении, оказываются совершенно ложными.

Изложенные выше взгляды, которые признала бы правильными большая часть теоретиков, за последнее время получили особенно яркую и красноречивую формулировку в статье Г. Дитцеля о книге Визера «Ursprung und Hauptgesetze des wirtschaftlichen Wertes» (статья эта напечатана в Conrad’s Jahrbücher für Nationalökonomie und Statistik. V. XI. В. 2. 1885. 8. 161). Разбирая сочинение Визера, в котором речь идет исключительно о субъективной ценности, Дитцель заявляет, что все это сочинение должно быть отнесено к области психологии, а отнюдь не политической экономии. По мнению Дитцеля, задача теории ценности заключается в том, чтобы «указать ту скрытую основу, которой определяются набегающие друг на друга волны товарных цен с их колебаниями вверх и вниз, отыскать ту тайную силу, которая вопреки субъективным воззрениям индивидуумов, наперекор протеевской натуре человека... позволяет с объективной несомненностью формулировать определенные законы движения меновой ценности материальных благ». Дитцель сомневается, чтобы «мы могли хоть с какой-нибудь надеждой на успех взять за исходный пункт для объяснения сложных феноменов общественно-экономической жизни субъективные представления о ценности, существующие у отдельных лиц», и не находит такого моста, «который бы перевел нас через пропасть, лежащую между субъективным представлением о ценности, существующим у отдельного индивидуума, с одной стороны, и хозяйственной жизнью целого общества — с другой». У меня так много точек соприкосновения с глубоко уважаемым мною ученым, что я не могу без крайнего сожаления указывать на существование разногласий между нами по столь фундаментальному вопросу. Я был бы очень рад, если бы моя настоящая работа побудила вновь заняться обсуждением этого вопроса, по которому, мне думается, далеко еще не сказано последнее слово.

Очень хорошо выясняет теоретическое значение ценности Нейманн, когда говорит о ней: «Она принадлежит, без сомнения, к числу важнейших политико-экономических понятий. Ею в последнем счете определяются доход, прибыль, имущество, благосостояние, богатство и т. д. Она-то, собственно, дает толчок и производству, обмену, купле-продаже, словом, почти всем актам хозяйственного оборота. Она является, далее... важным фактором образования цен, а следовательно, и заработной платы, прибыли на капитал и ренты и т. д. Можно даже прямо сказать, что на ценность нужно смотреть как на центр, около которого вращается и движется весь механизм нашего хозяйства » (Schönberg’s Handbuch der politischen Ökonomie. Ed. 2. Ò. I. S. 165).

Здесь я опять ссылаюсь на цитированную выше статью Дитцеля, в которой хотя и в сжатой форме, но чрезвычайно ясно и резко обрисовано принципиальное различие наших точек зрения.

См. в особенности: Knies. Der Kredit. Il. Hälfte. Berlin, 1879. 8. 60. Ср. также мою «Geschichte und Kritik der Kapitalzinstheorien». S. 428. См. ниже, с. 680.

Например, по отношению к землям, ко всем монопольным и другого рода материальным благам, количество которых ограничено.

Neumann в Schönberg’s «Handbuch der pol. Ökonomie». S. 289.

«Power of purchase» — так называл меновую ценность уже Адам Смит («О богатстве народов». Кн. 1. Гл. IV). Несколько менее удачными кажутся мне выражения, которыми предлагали обозначить меновую ценность другие экономисты: «ratio of a change» («меновое отношение» — Jevons. Theory of Political Economy Ed. 2. P. 88) или «Ruilvoet» («меновая пропорция» — Pierson. Leerboek der Staathuishoudkunde. 1884. Т. I. S. 48). Выражения эти имеют такой смысл, который не позволяет употреблять их для обозначения свойств материальных благ или говорить о большей или меньшей степени их. Поэтому в бесчисленном множестве оборотов речи, свойственных как разговорному, так и научному языку, они не могут заменить собой термин «меновая ценность» — во всех подобных случаях пришлось бы прибегать к неуклюжим перифразам, тогда как выражение «меновая сила» чрезвычайно удобно во всех отношениях.

Malthus. Definitions in Political Economy. N. 47. «Цена — это количество денег , на которое обменивается товар».

Neumann в Schönberg’s «Handbuch der politischen Ökonomie». Ed. 2. Т. I. S. 174.

Neumann. Op. cit. S. 174.

В доказательство необходимости первого понятия Нейманн приводит одну статью (ст. 612) германского торгового уложения, в которой говорится, что ценность вознаграждения за известные убытки определяется рыночной ценой , а «за невозможностью определить рыночную цену» устанавливается экспертами. Но это постановление можно, нимало не изменяя смысла, выразить в следующей форме: ценность должна определяться по количеству материальных благ , представляющему собой рыночную цену соответствующих вещей, а когда такое количество нельзя установить, то ценность должна определяться экспертами. Точно так же в положении «вода, лед, снег приобретают в такие времена цену », слово «цена» вполне можно заменить выражением «способность обмениваться на известное количество материальных благ». Наконец, в доказательство необходимости второго из принимаемых им понятий цены Нейманн ссылается на фразу: «Цены земельных участков в нашем городе за последнее время понизились или повысились». Но эту же самую мысль можно выразить и таким образом: « Количество материальных благ , которое можно получить в нашем городе за земельные участки, увеличилось» и пр. — это будет несравненно лучше, чем: «Степень, в какой на земельные участки можно выменивать другие вещи, повысилась или понизилась»!