Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Так, например, если среди 100 покупателей на товар, продающийся по 10 флоринов, найдется пять или десять человек, которые согласились бы в крайнем случае дать за него даже и 100 или 1000 флоринов, или же эти пять-десять человек согласятся дать лишь до 20 флоринов, не более, то это не окажет на цену решительно никакого влияния. Их готовность дать более высокую цену ни в коем случае не может идти в счет.

Покажем это для одного из трех случаев. При одностороннем соперничестве между покупателями единственная полная пара совпадает с последней, действительно заключающей меновую сделку парой, следовательно, с верхней предельной парой. От каждой предельной пары здесь имеется лишь половина — в лице отказавшегося от меновой сделки конкурента-покупателя. Поэтому, — так как о влиянии несуществующего, побитого конкуренцией покупателя и речи быть, разумеется, не может, — остаются только три предела, в рамках которых должна двигаться цена, а именно: ценность товара в глазах действительно купившего его лица, ценность товара для продавца и ценность товара для наиболее сильного из отказавшихся от меновой сделки покупателя — совершенно так, как показано нами выше.

Schäffle. Gesellschaftliches System der menschlichen Wirtschaft. Ed. 3. S. 184, 189, 194. Подобные же взгляды развивает Вальрас (Theorie mathematique de la richesse sociale. Lausanne, 1883. P. 23). Последнему возражал уже Лаунхардт (Mathematische Begründung der Volkswirtschaftslehre. Leipzig, 1885. S. 30). Однако ж мне кажется, и сам Лаунхардт не обнаруживает достаточно глубокого понимания рассматриваемых явлений. К сожалению, я не могу здесь разбирать подробно воззрения двух последних писателей, так как у них анализ экономических явлений облечен в одежду запутанных математических формул, которые сами по себе, вне связи с целым, должны остаться непонятными для читателя. Замечу лишь вообще, что в сочинениях сторонников «математического направления в политической экономии» можно найти немало интересных и остроумных соображений по занимающему нас вопросу, которые, впрочем, далеко не достигают такой степени ясности, какой отличаются, например, взгляды Менгера. Особенно сильно вредит нашим экономистам невыработанность понятий, в этом отношении математический способ мышления не мог, конечно, оказать им большой услуги. Так, например, «ценность» Лаунхардт все еще продолжает отождествлять с «полезностью»! (Launhardt. Op. cit. S. 1, 11). Впрочем, мне кажется странным, что немец Лаунхардт в своем исследовании опирается исключительно на труды Вальраса и Джевонса, между тем как те самые основные идеи, благодаря которым именно и приобретают столь высокое значение сочинения названных ученых, особенно «уравнение ценности», которому по справедливости придает огромную важность Лаунхардт (Ibid. S. 12), были развиты в немецкой экономической литературе задолго до Вальраса и Джевонса; правда, они не облечены здесь в математическую форму, но зато изложены с необычайною ясностью и вполне самостоятельно: мы говорим об «Основаниях политической экономии» (Grundsätze der Volkswirtschaftslehre) Менгера, вышедших в 1871 г.

Нужно, впрочем, иметь в виду, что в случае продажи лошади покупателю А 6окажется на несколько гульденов ниже и та выгода, которую получит от обмена продавец. Однако если ценность гульдена в глазах продавца не очень высока, то баланс пользы, выведенный нами в тексте, останется в полной силе.

Быть может, некоторые читатели захотят уличить меня в противоречии. Раньше я говорил, что всякая меновая сделка приносит участникам обмена реальную выгоду в смысле выигрыша в ценности или в благополучии — выгоду, которая является результатом разницы между оценкой товара и оценкой денег и которая бывает тем больше, чем выше эта разница. Теперь же, наоборот, я говорю о противоположности между цифрой разницы и выигрышем в благополучии и утверждаю, что иногда более высокая цифра разницы может соответствовать менее значительной выгоде в смысле благополучия, и наоборот. В действительности никакого противоречия тут нет. На предыдущих страницах я всегда имел в виду цифры оценок, принадлежащие одним и тем же лицам, теперь же речь идет о цифрах оценок, принадлежащих различным лицам. А при такой постановке вопроса можно смело утверждать, что когда A 1 получает 15 гульденов разницы в оценке, то он выигрывает не только в виде денег, но и в смысле хозяйственного благополучия больше, чем если бы тот же A 1получил только 10 гульденов разницы в оценке. В самом деле, ведь обе цифры приводятся тут по отношению к одной и той же единице ценности, а именно к той ценности, какую имеет один гульден в глазах A 1. Напротив, нельзя уже, очевидно, утверждать, что когда A 1 получает 15 гульденов выгоды от обмена, то эти 15 гульденов представляют более значительную субъективную ценность, чем если бы кто-нибудь другой получил выводу от обмена в разнице 10 гульденов, так как тут более высокая денежная цифра может быть поставлена в отношение к меньшей единице, а следовательно, и представлять в итоге меньшую сумму, чем менее высокая денежная цифра.

См. часть первую настоящего исследования, гл. 2.

См. выше, ч. первая, гл. 2.

Так, например, Рау в числе факторов, которыми определяется цена, чрезвычайно беззаботно и без всяких объяснений называет и «рыночную ценность» («Verkehrswert»), какую имеет товар для покупателя (Rau. Volkswirtschaftslehre. S. 147); не менее наивно рассуждает о факторах образования цены и Германн (Hermann. Staatswir-schaftliche Untersuchungen. Ed. 1. S. 74). Это значит в действительности объяснять цену ценой.

Ср. об оценках такого рода мое сочинение «Rechte und Verhältnisse vom Standpunkt der volkswirtschaftlichen Güterlehre». Innsbruck, 1881. S. 80—89.

Ср. выше, ч. I, гл. 5.

См. выше, ч. Ш, гл. 2.

Положим, например, что известное число людей желают купить данный товар с одинаковой в среднем степенью интенсивности, оценивая один экземпляр, скажем, средним числом в 10 гульденов, и что в продаже имеется такое же число экземпляров, скажем, 1000. В таком случае, смотря по различным комбинациям названных элементов в обществе, цены могут устанавливаться крайне неодинаково. Если, например, все 1000 покупателей оценивают товар приблизительно одинаково, так что оценка первых отклоняется от средней высоты лишь на один гульден вверх, а оценка последних — лишь на один гульден вниз, то цена будет приблизительно равна оценке товара последним покупателем, т. е. приблизительно 9 гульденов. Если же при той же средней высоте оценки в 10 гульденов первые покупатели оценивают товар много выше, а последние — много ниже среднего, например только в 2 гульдена, то и цена товара не поднимается выше 2 гульденов. Наоборот, может случиться и так, что степень обеспечения общества материальными благами изменится, но цена в то же время останется без изменения. Если, например, число лиц, желающих купить товар, или же высота их субъективных оценок товара возрастает, но при этом случайное увеличение числа лиц приходится исключительно на долю побитых конкуренцией покупателей или же случайное увеличение интенсивности оценки падает на долю противоположного крыла покупателей, состоящего из лиц, которые и без того уже обладают наивысшей обменоспособностью и потому играют лишь известную нам нейтрализующую роль, то цена от этого нисколько не изменится.