Ричард Уотсон - Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

На данный момент совершенно неясно, чего добивается Google, но если принять во внимание последние приобретения, то времена сейчас весьма интересные. Несколько лет назад Google стал участвовать в стартап-бизнес-проекте под названием Calico, связанном с увеличением продолжительности жизни посредством биотехнологий. Начиная с 2010 года Google покупает в среднем по одной компании в неделю, в основном занимающиеся научными изысканиями, созданием автономных устройств, робототехникой и искусственным интеллектом. Только в 2013 году Google приобрел восемь робототехнических стартапов. Возможно, он покупает эти компании для того, чтобы получить создавшие их мозги. Возможно также, что мы получим многие технологии бесплатно, но взамен Google будет знать о нас все, аюсолютно все.

Что принесут нам столь хитроумные идеи? Одна из них – покончить со смертью. Среди финансово успешных людей, занятых в высокотехнологичных областях, есть много тех, кто пытается решить так называемую проблему смерти. Соучредитель платежной системы PayPal Питер Тиль, например, говорит: «В принципе, я против этого». Лично я думаю, что смерть – это правильно. Она имеет свои преимущества, начиная от обновления поколений и передачи материальных ценностей до возможности избежать скуки. Если бы жизнь была безграничной, она стала бы бессмысленной. Однако, похоже, многие цифровые мечтатели совершенно это упускают. Их стремление к исчезновению смерти, скорее всего, произрастает из той же философии, что приветствует абсолютную прозрачность и полную ликвидацию нормативных рамок. Для достижения последнего предлагается строить плавучие страны, находящиеся вне досягаемости правовых систем, это Эндрю Кин называет «фантазией о выходе за пределы реального мира».

Таким образом, один из вариантов возможного будущего – это мир, в котором ваша жизнь, продолжающаяся практически бесконечно, если вы можете позволить себе это оплатить. Обри ди Грей, геронтолог, частично финансируемый Питером Тилем, считает, что такое возможно, и даже предположил, что первый человек, который достигнет почтенного возраста в 1000 лет, уже родился. Возможно иное: смерть в конечном итоге может стать осознанным выбором, который мы все делаем, хотя, если мы предпочтем не умирать, нам, вероятно, придется вместо этого выбрать вариант отсутствия детей, чтобы избежать перенаселенности и проблемы с недостатком ресурсов.

Идеи силиконовых мечтателей идут еще дальше. Они хотели бы не только решить задачу обретения бессмертия, но и получить возможность взломать наиболее сложный код в мире, а именно – человеческое сознание.

Чтобы представить себе эту перспективу, следует понять, что в настоящий момент мы не можем описать сознание и поэтому пока далеки от воспроизведения его вне организма человека. Некоторые ученые считают, что сознание – это сочленение данных: оно срабатывает, когда данные объединяются в сеть, и в результате получается нечто большее, чем сумма составляющих его частей.

В настоящее время сознание (способность размышлять и глубоко задумываться о нашем собственном мышлении и обстоятельствах нашего бытия) является одним из тех моментов, которые отличают человека от машин. Сознание, как и интуиция, не поддается алгоритмизации.

С другой стороны, возможно, сознанию необязательно находиться внутри биохимических нейронных сетей на углеродной основе (снова бог и пришельцы?)

Я подозреваю, что сознание многообразно, и все живое, даже растения, обладают определенным уровнем сознания. Неясно, возможно ли, чтобы им обладала материя и удастся ли когда-нибудь добавить в машины немного способности к самоанализу, тем не менее некоторые человеческие умы отчаянно пытаются осуществить последнее, примеряя на себя роль Творца.

Проект «Человеческий мозг», осуществляемый в Женеве – это попытка, оплаченная миллардом евро из денег налогоплательщиков ЕС, построить силиконовую имитацию мозга внутри суперкомпьютера. Занимающаяся проектом команда не слишком далеко продвинулась, возможно, потому, что сосредоточилась на том, как люди думают, вместо того, чтобы разобраться с тем, как люди чувствуют.

Демис Хассабис, основатель DeepMind – компании, которую Google в 2014 году выкупил за 400 миллионов долларов, – поставил себе похожую цель: создание систем искусственного интеллекта и обучающих алгоритмов общего назначения, призванных сделать машины «умными». В DeepMind, насколько мне известно, не пытались воспроизвести человеческое сознание, а осуществили попытку скопировать человеческий мозг несколькими способами для того, чтобы решить многие из наиболее серьезных проблем, стоящих перед людьми, включая болезни.

Хассабис в детстве был шахматным вундеркиндом, а впоследствии стал создателем компьютерных игр и нейробиологом, изучающим участки мозга, связанные с памятью, ориентированием и способностью представлять будущие события. Несомненно, это очень умный человек, который на самом деле желает сделать мир лучше. Тем не менее, похоже, он наиболее комфортно чувствует себя во всем, что связано с логикой и эффективностью, и представляет себе сознание и творчество как ресурс для компьютерных программ. Он говорит: «Вполне возможно, что люди уникальны. Но с точки зрения интеллекта, это маловероятно». Другими словами, человеческий разум – это компьютер.

Питер Тиль и Илон Маск вложили деньги в технологии искусственного интеллекта DeepMind, которые Хассабис определяет, как «нейтральные сами по себе». Это верно, но я утверждаю, что, когда любая техника вступает в контакт с людьми, они (то есть мы) всегда становятся чем-то иным. Пожалуйста, не поймите меня неправильно – я не утверждаю, что Хассабис плохой человек. Просто каждый, кто с четырех лет играл в шахматы, и нередко против взрослых, возможно, упустил что-то в понимании людей. Например, он заявил, что еда, за исключением еды вне дома, – это зря потраченное время и что он был бы счастлив, если бы мог просто проглотить тюбик с пастой: «Было бы хорошо, если бы существовало что-то более эффективное». (Вот, опять это слово.)

Ясно, что Хассабис способен сосредоточить свое внимание не хуже лазера. Как и многие обитатели Силиконовой долины, он проявляет поистине миссионерское рвение. Но я боюсь, что его главным образом интересует эффективность, а не человечность. Это кажется холодным и расчетливым, а я предпочитаю второе понятие, которое может быть довольно нелогичным. «Эффективность» напоминает мне школьного учителя в Норфолке, в Англии, который опустил в классе жалюзи, чтобы маленькие дети не отвлекались на падающие на улице снежинки. Как написал поэт У. Г. Дэйвис: