Мария Элькина - Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

В I веке жизнь цивилизации происходила между двумя мегаполисами: Римом и Чанъанем в Китае. Китайская столица, к слову, была больше Рима, как по площади, так и по населению, скрупулезно разделена на кварталы и районы, а ее существование оказалось не в пример более стабильным. Деградация и падение Римской империи положило конец не только великому городу, чье население сократилось с предполагаемого миллиона до пары десятков тысяч человек, но и всей европейской урбанизации.

На протяжении нескольких сотен последующих лет история городов развивалась между Византией и Китаем, а Европа вплоть до XII века оставалась скорее сельской местностью с разбросанными по ней замками и монастырями.

Средневековые города, как правило, росли вокруг рынков. Приехав в старую Европу, ищите на карте рыночную площадь и будьте уверены, что она и главная, и самая старая.

Миф средневекового города – миф о свободе. Феодальный уклад предполагал всего два способа обогащения, земли и войну, и по большому счету только один тип общественных отношений, подчинение одного человека другому. Города предложили торговлю как источник дохода и сообщество независимых людей в качестве социальной модели. «Городской воздух делает свободным» – поговорка, появившаяся в Германии и имевшая буквальное значение: проживший в городе один год и один день законом освобождался от феодальной зависимости. Дело, конечно, не только в формальности: города давали возможности людям, готовым полагаться на себя.

Античные города мы можем наблюдать теперь только в виде руин и отдельных сохранившихся зданий, и иногда, где мы часто и не догадываемся, – сетки улиц.

А вот многие средневековые поселения сохранились настолько хорошо, что почти не нужно воображения, чтобы представить их себе. Отличительная особенность средневекового урбанизма – спонтанность. В нем все как будто случайно, и в первую очередь – узкие и редко прямые улицы. Здание ратуши на рыночной площади служило одновременно и складом для товаров. Другим обязательным сооружением был, разумеется, собор.

У большинства из нас есть два диаметрально противоположных мнения о средневековом городе. Одно, родом из XIX века, говорит, что он был грязным, неопрятным и опасным местом, гнездилищем неустроенности, отсталости, хаоса, антисанитарии и страшных эпидемий. Подобное видение возникло на волне кризиса, вызванного индустриализацией, и веры в то, что преодолеть его поможет рациональное планирование, обилие свободных пространств и технологический прогресс.

Негативная оценка средневекового урбанистического опыта не совпадает с живыми наблюдениями. Центр Праги, готический квартал в Барселоне, старинные города Германии, Венеция – самые желанные места для туристов, находящих большое удовольствие в бесцельном блуждании по их улочкам. Они куда уютнее и интереснее, чем московское Чертаново или парижский Ла-Дефанс.

Отсталость в одном аспекте не отрицает огромных преимуществ в других. Великие города Античности тоже были какими угодно, но не хорошо спланированными – только их клоны-колонии обрели правильные геометрические очертания.

Среди расхожих представлений о средневековом городе есть заблуждение, будто бы его устройство лишено логики. Почти буквальное деление на функциональные зоны в зависимости от принятых занятий обитателей, традиция строить жилые помещения над лавками и мастерскими, даже петляющие улицы – все это, намеренно или нет, делало жизнь обитателей удобнее. Иррациональность Средневековья сродни иррациональности самой природы. Простые формулы не в состоянии описать всех сложностей человеческих эмоций или форму листьев. Город, не имеющий четкого и ясного плана, учитывает гораздо большее количество факторов, чем имеющий его. Возьмем природный ландшафт: если центральная площадь находится на горе, то подниматься к ней будет физически гораздо легче по извилистой дороге.

У кривых улиц перед прямыми есть и масса других преимуществ. По ним, например, нескучно идти, поскольку перспектива, которую вы видите перед собой, непрерывно меняется, не давая глазу заскучать. Пионер архитектуры Ренессанса Леон Баттиста Альберти – и тот не отдавал предпочтения прямым улицам: «Внутри же города подобает ей (дороге . – Прим. авт .) быть не прямой, а подобной реке, извивающейся мягким изгибом то туда, то сюда, то вновь в ту же сторону, ибо, помимо того что там, где она будет казаться длиннее, она и город заставит казаться больше, чем он есть, принесет много пользы и создаст много удобств, сообразуясь с меняющимися потребностями и нуждами» [33] Альберти Л. Б. Десять книг о зодчестве / пер. Ф. А. Петровского. М.: Издательство Всесоюзной академии архитектуры, 1935. С. 123. .

Узкие изгибающиеся улицы прекрасно останавливают ветер – не в пример широким и прямым, служащим идеальной ловушкой для его порывов. Посреди сложно переплетающихся дорожек вас гораздо трудней найти. Обитатели города, хорошо знакомые с ним, имели естественное преимущество перед чужаком: тому потребуется время, чтобы сориентироваться. Наконец, мы ценим средневековые улицы за то, что они не были рассчитаны на колесный транспорт. Даже если сейчас по ним и проезжают машины, хозяином положения чувствует себя все равно человек на своих двоих.

Хаос, с которым градостроительство боролось на протяжении почти всего Нового времени, и составляет очарование поселений Темных веков. Их как будто бы случайность, на самом деле подчиненная множеству потребностей и обстоятельств, – материальное отражение свободы, смысла их существования.

Правда и то, что, как многие удачные начинания, города Средневековья деградировали со временем, или – лучше сказать – пришли к кризису. К XIV веку они все больше уплотнялись, зеленых зон оставалось все меньше, этажность зданий росла, а вместе с ней грязь и дурные запахи. Отсюда и возник отталкивающий образ.

К эпохе Возрождения возникла потребность расчистить пространство от слишком сильного скопления людей и предметов, подчинить окружающий мир правилам. Главное, что изменило ход градостроительной истории Европы, – открытие законов линейной перспективы, совершенное архитектором Филиппо Брунеллески в XV веке во Флоренции. Принципиально даже не само по себе знание математических формул. Суть революции в первую очередь свелась к тому, что визуальное восприятие оказалось во главе угла. Не то чтобы раньше никто вообще не обращал внимания на внешний вид, но вот артикулированного понимания, что впечатление строго зависит от расстояния и точки зрения, не было. Идея города в эпоху Ренессанса пополнилась абстрактной составляющей: помимо домов, улиц, площадей, церквей и стен возникло представление о пространстве как таковом. Пустота стала частью застройки.