Джарон Ланир - На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Мы пошли отвлечься в бродячий цирк в маленьком городке у моря, а закончилось все криками – обезьяна напала на маленького ребенка и убила его, по крайней мере так все говорили. Лишь много времени спустя я понял, что это выдумали сами уставшие циркачи, чтобы выгнать из шатра детей, свернуть балаган и уехать в другой город. Прежде чем я понял, что произошло, и ужас от этого воспоминания перестал меня преследовать, прошло почти двадцать лет.

Тогда не было GPS, путеводителей, которые рассказывали обо всем, что встретишь на пути, мобильных телефонов и даже книги «Автостопом по галактике» или Всемирной паутины. Были только ты, дорога и тайна. Теперь этот опыт утерян. Большинство путешествий, даже «экстремальных», превратились в строчку максимально подробного каталога. Или даже хуже: мы позволяем алгоритмам выбирать за нас.

Я с меньшим скепсисом относился бы к этому упорядоченному миру псевдоприключений, будь он безопаснее. Если бы кто-то попытался повторить маршрут моих путешествий по Мексике, его бы застрелила какая-нибудь банда наркоторговцев – и не по каким-нибудь благородным мотивам.

Старый, более загадочный мир был менее предсказуемым, но в нем существовала защита, потому что неизвестность его уравновешивала. Если никто не знал, на что способен незнакомец, то его оставляли в покое. Мир, в котором все подробно объясняется, дает каждому свободу просчитывать риски и действовать.

Мою хижину в Тортугас скоро должны были освободить, пришло время возвращаться. На обратном пути, в городке на берегу Калифорнийского залива, в жутко тесном и безумно душном мексиканском магазине одежды, в котором толпилась куча народу, я и моя спутница одновременно оказались в примерочной кабинке. Тут-то все и случилось. Она стояла обнаженной передо мной и зеркалами, а я был таким стеснительным, таким неуверенным в себе, что у меня получилось втиснуться в эту мини-камеру ядерного синтеза.

Домой мы вернулись, с трудом подавляя панику, но наши пути разошлись. Я отправился в свою глиняную хижину за двадцать долларов в месяц, очень довольный тем, что у меня есть свой личный угол на первое время. Но когда я туда вошел, то обнаружил перемены. А разве там не было такой затейливой старой деревянной двери? «Старику, который тут жил, понадобилось дерево на растопку. Зима была холодная», – сказала хозяйка, старуха с мудрым, морщинистым и усталым лицом. И что мне был земляной пол? Я вселился.

Иногда холодным утром меня будили старухи, которые ходили по домам и торговали тамалом, иногда – репетиции племенных танцев. Танцевальный ритм Тортугас странно асимметричен. Чужакам, кто там не родился, было не под силу его сыграть. По крайней мере, так говорили. Я никогда не мог уловить этот ритм, а я изучал непонятную музыку со всего мира. Для танца существовал жутковатый традиционный костюм с маской, украшенной зеркалами, которая возвышалась над головой, – отголоски ацтекской культуры доколониальной эпохи.

Сейчас Тортугас сложно отыскать. Это всего лишь небольшое поселение в Нью-Мексико, похожее на бедные районы Калифорнии, с трейлерными парками и круглосуточными мини-маркетами. Гора, у которой оно расположено, отчетливо напоминает черепаху.

Мне нужен был план. Как по волшебству, я снова понадобился в Университете штата Нью-Мексико. Мне дали небольшую нагрузку в качестве помощника преподавателя теории групп, а еще я занимался программированием для одного исследовательского проекта. Но денег на жизнь все равно не хватало.

Я снова начал искать работу. Раз я спросил акушерку, не нужны ли им работники. Ей нужен был помощник, но она не могла позволить себе нанять настоящую медсестру или хотя бы того, кто знает, что делает. А я принимал роды у коз и потому получил работу.

Мои обязанности не были связаны с медициной, в основном я был нужен как водитель и мальчик на побегушках, но как-то мне пришлось столкнуться с задачей посложнее. Одну женщину отправили в психиатрическую лечебницу сразу после рождения ребенка; ее гражданство было не выяснено. Отца ребенка только что арестовали. Он пытался провезти какую-то контрабанду – так до сих пор и не знаю, какую именно, – и пересечь границу через Рио-Гранде на своем «Додж Дарте» в сухой сезон. В некоторых местах провернуть такой номер вполне реально. К сожалению, за ним погналась полиция, и машину прострелили, так что она застряла в грязи. Самого этого парня при стрельбе не задело, и его отправили в тюрьму.

А с ребенком-то что делать? Акушерка боялась, что младенца поглотит система и он больше никогда не увидит семью. Так что не мог бы я о нем позаботиться? Совсем недолго. Неофициально, разумеется.

Вот так у меня вдруг появился ребенок. Как-то я пришел с этим младенцем и его бутылочками на семинар по теории абелевых групп. Хотя к тому времени я уже был немного социализирован, по большому счету я оставался чем-то вроде смеси хиппи-подростка и пещерного человека. Увидев меня на семинаре по математике с младенцем на руках, все страшно удивились. К счастью, у некоторых преподавателей математики тоже были дети, и они помогли мне не только разобраться в сложных формулах, но и поменять пеленки.

Через несколько дней папашу ребенка выпустили, и он за ним явился. Невероятно, но он был сильно похож на меня, такой же хиппарь-дикарь. Может, нас таких было много.

Он оказался чутким и внимательным отцом, семья полностью воссоединилась, и потом их жизнь наладилась. Но в тот момент произошло событие, которое повлекло за собой грандиозные для меня последствия. Отец ребенка сказал: «Слушай, парень, спасибо тебе огромное за то, что позаботился о моем ангелочке. Чем тебя отблагодарить? Тебе машина нужна?»

Машина мне была нужна позарез. В этой части света иметь собственный автомобиль означало войти в цивилизацию. Это значило, что можно работать где угодно и видеться с кем угодно. Вот это подарок! Вот это повезло!

«Ее только надо вытащить из реки. Не уверен, на чьей половине она сейчас – Штатов или Мексики, но не думаю, что кто-то с тебя что-то спросит. Сходи посмотри, может, она все еще там».

Я попросил парня со склада кормов помочь мне вытащить машину, и теперь она была совсем моя. Угробить «Додж Дарт» с шестью наклонными двигателями было практически невозможно. Пол у него, разумеется, проржавел, так что под ногами было видно дорогу, но дожди тут шли редко, так что какое мне было дело до луж? Ну да, было важно не обжечь ноги выхлопом. А еще заводить машину приходилось отверткой, и в боку у нее были пробоины от пуль.

Когда отец ребенка пришел меня поздравить, он закрыл эти пробоины наклейками. Это казалось разумным.

Заднего сиденья не было, но я извлек преимущество и из этого – приспособил на его место несколько тюков прессованного сена и превратил машину в лимузин для коз. И стал подрабатывать, перевозя этих прекрасных созданий стильно и со вкусом.