Гийом Питрон - Третья цифровая война: энергетика и редкие металлы

Эти редкоземельные магниты могут многое изменить. В высшей степени чистые технологии, разработанные в 1983 году, стали действительно незаменимыми для всех изделий, снабженных электрическим мотором – а следовательно, экологически чистых [253] Речь идет о магнитах самарий-кобальт (Sm-Co), или химических формулах SmCO 5 , Sm 2 CO 17 и магнитах, созданных на базе редкоземельного неодима, железа и бора (NdFeB) или химической формулы Nd 2 Fe 14 B. Они были изобретены японцем Масато Сагава (Masato Sagawa) из фирмы Sumitomo Special Metals и американцем Джоном Кроутом (John Croat) из «Дженерал Моторс». .

Мы знаем, что, когда электрический заряд попадает в магнитное поле, возникает сила, приводящая его (заряд) в движение. Обычно магниты изготавливают из ферритов, сплавов железа. Однако для того, чтобы получить магнитное поле достаточной силы, их размер и вес должны быть весьма значительными. «Может быть, вы помните, что ваши первые мобильные телефоны были размером с кирпич? – шутит эксперт. – Этот недостаток был вызван в том числе и тем, что магнит был слишком большим…»

В производстве мобильных средств началось движение за уменьшение веса и энергетическую эффективность. Надо было разработать более легкие и более компактные «моторы». Было ясно, что если величина мотора станет меньше, уменьшатся и размер, и вес устройства, в котором он находится. Такой прогресс в технологии сразу позволил бы получить значительную экономию энергии [254] Вот один пример: самарий «принципиально необходим для изготовления постоянных магнитов. Технология, используемая для нового поколения сверхскоростных поездов фирмы Alstom, позволяет создавать двигатели компактнее на 30–40 % и мощнее на 10–20 %. См «LeCAC 40 accro aux “terre rares”» L’Expansion, 12.11.2012. .

Этого прогресса позволяют достигнуть магниты на редкоземах, двинувшие вперед развитие современной электроники. Вы, конечно, не подозревая этого, уже имели дело с такими супер-магнитами, особенно если на вашей кухне есть подставка для ножей, прикрепленная к стене. Не задавались ли вы вопросом, каким образом единственный магнит может удерживать вес двадцатисантиметрового стального лезвия? Конечно же, не благодаря ферриту, но благодаря редкоземам. «Магнит такой же мощности из редкоземов в сто раз меньше ферритового магнита, – с воодушевлением объяснял нам специалист. – Вот это и есть миниатюризация. Редкоземы обладают свойством сильно уменьшать все приборы [255] Интервью с Джеком Лифтоном (Jack Lifton), 2016. По мнению Филиппа Дегобера (Philippe Degobert), ведущего конференции электрических исследований, Высшей школы искусств и ремесел, директора магистратуры по мобильности и электромобилям, ферритовый магнит в 7 раз менее мощный, чем магнит из самария и в 10 раз менее мощный, чем магнит из неодима. ».

Они также позволяют удесятерить мощность электрических двигателей, ставших достаточно эффективными, чтобы поспорить с превосходством тепловых. Энергетический и цифровой переход, таким образом, способствуют ускорению прогресса.

И в этот самый момент возникают проблемы.

Вернемся в конец 1980-х годов. Редкоземельные магниты привели к ошеломительному успеху; они захватили все мировые производственные секторы и сделали Японию, чьей компании Hitachi принадлежит патент на эту технологию, неоспоримым промышленным лидером. В такой ситуации, вспоминает Чен Чжанхэн (Chen Zhanheng), «японцы запретили экспорт этой технологии в Китай» [256] Интервью с Чен Чжанхэном (Chen Zhanheng), 2016. .

Это технологическое эмбарго не охладило пыл Пекина, который быстро убедился, что может наложить руку почти на все ископаемые редкоземы. Отныне ему надо было получить контроль и над чудесными технологиями, которые позволят обладать конечными продуктами. Следующей идеей, считает Чен Чжанхэн, было то, что Китай сможет «извлечь выгоду из добавленной стоимости руды редкоземов в пользу своей собственной промышленности». Каковы бы ни были средства достижения этой цели.

С самого начала, в 1980-х годах производители магнитов в основном располагались в Японии и удовлетворяли оптовый мировой спрос. Но они начали уступать пению сирен их китайских коллег, которые на самом деле предлагали им освободиться от неквалифицированного труда, состоящего в изготовлении устаревших магнитов. «Китайцы сказали им: “Езжайте в Кантон! Перевезите туда ваше низкотехнологичное производство редкоземов, мы берем на себя все, что относится к low tech, устаревшим технологиям” [257] Интервью с Крисом Экклестоном (Chris Ecclestone), 2016. », – объяснил нам австралийский эксперт.

Другими словами, японцы располагали технологиями, а китайцы обещали менее дорогое производство – то, что представляло интерес для увеличения торговой маржи японских производителей… которые долго не колебались. В то время на островах была полная занятость, йена представляла собой крепкую валюту – и японцы думали, что это очень разумно. Позже учебники истории напишут, что Япония, в то время вторая по мощности держава мира, сознательно передала своему конкуренту технологии, которых у него не было.

Привлеченная преимуществами редкоземов, обработанных по низкой стоимости, французская химическая фирма «Рон-Пуленк» (Rône-Poulenc) перенесла часть своих активов по очистке в Китай. Для этого, начиная с 1990 годов, она стала открывать совместные предприятия с китайскими партнерами. Это вызвало большое смятение в горнодобывающих синдикатах: надо было показать себя, драться всеми силами за поддержку занятости во Франции… Но у «Рон-Пуленк» были другие планы: его фармацевтическая ветвь приготовилась к приватизации, чтобы стать будущей группой Aventis. В результате «стратегический и геополитический аспект этой небольшой [химической] деятельности полностью ускользает от него [258] См. Régis Poisson «La guerre des terres rares» L’Actualité chimique, nº369, 12.2012. », вспоминает их бывший сотрудник.

В то же время Жан-Поль Тоне из «Рон-Пуленк», который несколько раз посещал Китай в конце 1970-х годов в поисках будущих партнеров, понял, что происходит: «Наши партнеры хотели западной технической помощи с единственной целью, в духе: «Вы нам отдаете все!» Они считали нормальным, чтобы мы им помогали… но без взаимности [259] Беседа с Жан-Полем Тоне (Jean-Paul Tognet), 2016 и 2017. ». Он утверждает, что «Рон-Пуленк» не передал им никаких секретов. Но западные компании – в первую очередь французы, – уступив сегмент переработки китайцам и затем став их самыми верными клиентами, преподнесли им рынок на серебряном подносе.

Начиная с 1990-х годов, как грибы после дождя, начали возникать многочисленные предприятия по низкотехнологичной очистке сначала в регионе Баоту, в потом на всей территории Китая. «Редкоземы стали курицей, несущей золотые яйца во всем Китае. Деньги текли потоком, и хозяева очистных предприятий стали ездить на “Линкольнах”!» – рассказал Жан-Поль Тоне [260] Там же. . Другими словами, мы предоставили нашим соперникам экосистему, которая позволила им воспроизводить западные ноу-хау, зарабатывать много денег, инвестировать в собственные исследования и разработки – и, наконец, быстро прогрессировать по всей цепочке производства. Жан-Ив Дюмуссо, бывший французский химик, эмигрировавший в Китай, прямо сказал: «“Рон-Пуленк” поставил ногу в стремя китайцев» [261] Беседа с Жан-Ивом Дюмуссо (Jean-Yves Dumousseau), 2016 г.