Гийом Питрон - Третья цифровая война: энергетика и редкие металлы

Точно такую же тактику китайцы применили к редкоземельным магнитам. Сначала Пекин обещаниями или угрозами заманил на свою территорию иностранных промышленников, они объединились с ними в совместные предприятия, а потом он запустил процесс «совместных инноваций» ( co-innovation ), или «обновления инноваций» ( reinnovation ), которые позволили ему присвоить технологии японских и американских производителей супермагнитов.

После того как они извлекли выгоду из творческого потенциала других изобретателей, Пекин затем создал свою собственную творческую экосистему. Власти сосредоточились на цели «перейти с завода в лабораторию [313] См. Jean-Louis Beffa, «Les Clés de la puissance», Seuil, 2015. ». Это стало реальным с помощью разнообразных исследовательских, программ, запущенных с начала 1980-х годов. Одной из самых знаковых была «Программа 863 [314] Полное название «1986 National High Technology Research and Development Program». Две первые цифры Программы 863 соответствуют году запуска программы, третья – месяцу марту. », предпринятая для того, чтобы присвоить Китаю роль лидера в семи передовых отраслях промышленности, многие из которых считаются «зелеными» [315] Это отрасли информационных технологий, биологии, воздухоплавания, автоматизации, энергетики, новых материалов и океанографии. . Совсем недавно был принят план Made in China 2025 по созданию по всей стране сорока инновационных промышленных центров. В общей сложности расходы китайского государства на исследования составили в 2016 году примерно 400 миллиардов долларов – меньше, чем в Соединенных Штатах [316] «2016 Global R&D Funding Forecast», R&D Magazine, 2016. , но больше, чем в Европе.

Тем не менее слабые места Китая довольно многочисленны: число научных работников относительно всего населения намного меньше, чем во Франции или Великобритании, и разрыв в образовании остается колоссальным. Сельская часть Китая находится в стороне от этой динамики. И потом само государство, которое собирается соединить государственное регулирование экономики со свободой предпринимательства, не рискует ли затормозить эти инновации? Кроме того, успех инновационной экосистемы сильно зависит от действий местной администрации. Должна ли она втягиваться в проведение болезненных структурных реформ с неопределенным результатом? Инерция государственных предприятий, очень сильных в области энергетики, телекоммуникаций и финансов, теперь больше не жизнеспособна. Но их директора часто занимают высокие политические должности… Как правительству удастся реформировать эти конгломераты без давления и препятствий со стороны партии [317] Интервью с Бо Ченом, профессором Исследовательского института Шанхая, Free Trade Zone, 2016. ? И наконец, Китай имеет еще несколько особенностей. Административная природа режима позволила государству развиваться, не подрывая существующих устоев… Но каким образом два миллиона агентов [318] «Deux millions d’agents pour surveiller le Net chinois», Le Monde, 05.10.2016). , нанятых государством цензурировать свободу выражения мыслей в интернете, могут в то же самое время побуждать к творческим порывам? С правительством, борющимся против свободы критиковать – а значит, с умением думать, – возможен только вариант развития, основанный на концепции копирования и отсутствии изобретательности [319] Для критики инновационной экосистемы в китайском секторе минеральных ресурсов, см. доклад Николаса Арндта (Институт наук о Земле), Тьерри Оже (BRGM) и Мишеля Кюни (Лаборатория гео-ресурсов университета Лотарингии), «Les Ressources minérales en Chine», 07.2014. . «Китайцы располагают технологиями, но с 1929 года почти не продвигаются в сфере организационных и интеллектуальных логических методов [320] Интервью с Бруно Генсбюргером (Bruno Gensburger), 2016. », – поясняет бывший французский дипломат, работавший в Пекине. Другой французский эксперт, пожелавший остаться неназванным, приводит слова одного китайского владельца группы электроники по поводу его служащих: «У них нет никаких идей, так как они только подчиненные. И если они не слушаются, я ругаю их».

Тем не менее китайские власти обречены на успех. Инновации и логика продвижения на элитный рынок ставят перед коммунистическим режимом две очень конкретные и краткосрочные задачи:

• Прежде всего, сильнейшее желание достижения технологической независимости, вызванное несколькими прошлыми унижениями. Первое восходит к разрыву китайско-советских отношений в конце 1950-х годов: на фоне дипломатической напряженности СССР летом 1960 года прекратил оказание технической помощи, необходимой для непрерывной работы многочисленных предприятий китайской тяжелой промышленности [321] Bernard Apremont «L’économie de l’URSS dans ses rapports avec la Chine et les démocraties populaires», Politique étrangère, 1956, vol. 21, nº5, p. 601–613. . Затем в 1989 Америка в ответ на репрессии против студенческого восстания на площади Тяньаньмэнь ввела эмбарго на продажу оружия. Пекин извлек из этого болезненный урок: рассчитывать только на свои собственные силы. С тех пор в психике китайцев застряла навязчивая мысль о самодостаточности. И теперь самое сильное желание китайцев – сократить зависимость от иностранных технологий до 30 % к 2020 году по сравнению с 60 % в 2006 году [322] James McGregor, «China’s Drive for “Indigenous Innovation”». A Web of Industrial Policies», op. cit. .

• Затем живучесть коммунистической партии, заключившей негласный договор с одной пятой частью человечества, пакт «авторитарного режима роста», который в случае слишком серьезного экономического спада аннулировала бы. Чтобы удержать свою легитимность, власти должны каждый год предоставлять работу пятнадцати миллионам новых горожан. Это иллюзорная производительность, если с точки зрения минеральных ресурсов Поднебесная сосредоточит свои усилия лишь на горнодобывающей отрасли. Именно в развитии этой отрасли кроются огромные резервы занятости и открываются самые заманчивые перспективы и возможности развития. А значит, редкие металлы являются одним из ключей к устойчивости авторитарного режима, вынужденного неустанно вводить новшества, если он не хочет быть свергнутым, как многие имперские династии до него.

Эти факторы позволяют понять, почему так успешна до настоящего времени компартия Китая. «Я был в Китае десять лет назад: в то время все говорили о текстиле, игрушках, сборке электронных устройств. Но, честно говоря, никто не представлял себе, что произойдет потом» [323] Интервью с Жюльеном Жиро (Julien Girault), журналистом пекинского бюро Агентства Франс-Пресс. , – признает французский журналист, аккредитованный в Пекине. Поразительные успехи, достигнутые в области электроники, аэронавтики, транспорта, биологии, станкостроения или информационных технологий, застали врасплох даже верхушку Коммунистической партии Китая [324] Интервью с Дин Йифаном (Ding Yifan), 2016. . В сфере покорения космоса Китай уже послал робота на Луну и рассчитывает послать туда человека. Только в 2016 году Китай совершил двадцать космических миссий, оставив позади Россию и став основным соперником Соединенных Штатов в новом завоевании космоса. Следовательно, для Пекина становится необходимым не только занять место заказчика новых технологий, но и сменить свое положение потребителя знаний на поставщика знаний [325] Интервью с Цзю Лан (Xue Lan), 2016. Этот феномен свидетельствует о возрастающем вкладе развивающихся стран в создание знаний перед лицом двуполярного мира Соединенных Штатов и Европы. Новая «дуэль интеллектов» (мы здесь заимствуем выражение Клода Шанселя и Либина Ли Ле Гри из книги Le Grand Livre de la Chine, op.cit.), которое Ирина Бокова, в то время генеральный директор ЮНЕСКО, использовала в научном докладе 2015 года. В нем Бокова утверждает, что «пропасть между Севером и Югом в сфере исследований сужается по мере того, как все более значительное число государств вовлекают науку, технологии и инновации в стратегию своего развития». См. доклад «UNESCO Science Report: Towards 2030», 2015. Еще пятью годами ранее тот же автор заявлял: «Биполярный мир, в котором науки и технологии преобладали в триаде, представляющей Европейский союз, Японию и США, понемногу уступает место многополярному миру, где возрастающее число полюсов исследовательской деятельности отныне распространяется с Севера на Юг». См. «Recherche et développement: les États-Unis, l’Europe et le Japon de plus en plus concurrencés par les pays émergents, selon un rapport de l’UNESCO», Unescopress, 10.11.2010. . Эта политика читается через ошеломительные цифры: в 2015 году Китай стал страной, заявившей наибольшее число патентов в мире: более 1,1 миллиона [326] Пять бюро международных патентов, «Key IP5 Statistical Indicators 2015». . И пока мы сокрушаемся о пролитом молоке, Поднебесная ускоряет темп: она хочет разрабатывать еще неизведанные территории редкоземельных металлов и развивать их применение в будущем. Некоторые из ее исследовательских университетских программ настолько прогрессивны, что один ученый из министерства обороны США колеблется между изумлением и растерянностью: «Потеряв нашу цепочку поставок, мы оказались в достаточно трагической ситуации. И теперь китайцы близки к тому, чтобы опередить нас лет на десять. Проще говоря, у нас может не быть интеллектуальной собственности для следующих важных приложений». Впрочем, Китай и не скрывает этого: «Благодаря этим металлам, мы хотим стать мировыми лидерами в области технологий», – говорит Вивиан Ли.