Дэниел Клемент Деннет - Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности

По-видимому, некоторые критики мемов находятся под впечатлением вывода о том, что если культурная эволюция действует по Ламарку, она не может действовать по Дарвину (во как!). Критики правы, утверждая, что культура позволяет передать детям ряд черт, полученных их родителями (через пример, обучение, наставление), но это никак не свидетельствует о том, что культурная эволюция не может происходить и путем естественного отбора дарвиновского типа. Это далеко не так. В конце концов, родители могут передавать детям подцепленные ими бактерии и вирусы, и эти явления, несомненно, объект дарвиновского, не ламарковского, естественного отбора. Наверное, эти критики забыли, что эволюция мемов представляет собой приспособление к окружающей среде самих мемов , а вовсе не их носителей. Вопрос последователей Ламарка должен заключаться в том, передают ли мемы полученные ими новые свойства по наследству . И здесь, поскольку в этой ситуации различие между генотипом и фенотипом, делающее передачу свойств по Ламарку невозможным, отсутствует, передача свойств по Ламарку перестает быть ересью и становится альтернативным вариантом естественного отбора: у мемов же нет генов (см., например, рисунок 7.2 на стр. 181, Дарвиновское пространство с G-измерением, обозначающим различие между зародышем и сомой; различные позиции на оси G допускают наследование по ламарковскому типу, понимаемое именно так). У вируса, например, нет четких различий между наследуемой мутацией и приобретенным признаком. Репликация и взаимодействие – для большинства целей – представляют собой одно и то же.

Но существует и другой, куда как более интересный способ увидеть черты теории Ламарка в культурной эволюции, и это будет гораздо легче понять, если мы возьмем в качестве примера наши мемы-парадигмы, то есть слова. Как мы видели в главе 9, ребенок, до того как начать имитировать слова, должен услышать около шести токенов – у слов тут шесть «родителей», а не, как обычно, двое (или вообще один, в случае бесполого воспроизводства организма). Я полагаю, что, когда взрослый выучивает новое слово, он его слышит в контексте, делающем понятным его значение. Я храню копию вашего токена в новой лексической ячейке в моем мозгу. Информационная структура в моей голове – потомок вашего токена, и всякий раз, как я повторяю его вновь, появляются новые токены следующих поколений – внуки и правнуки вроде как – единственного токена, который произнесли вы. Но предположим, что, прежде чем произнести это слово вслух, я слышал его от вас дважды или слышал его из уст других ораторов. Так у меня появляются множественные образцы моего нового слова, множественные родители.

И мы могли бы считать, что у моего нового слова, как у слова ребенка, существует множество родителей, стремящихся зафиксировать информационную структуру, образовавшуюся благодаря им. Или же мы могли бы считать, что впервые токен был услышан от единственного родителя (как вирус, размножающийся не половым путем), а другие токены помогли закрепить мою версию слова в качестве агентов влияния. В конце концов, когда я услышал токен от вас, мои память и система восприятия настроились на распознавание его свойств, а когда я услышал токен от других, они побудили меня уже воссоздать его самостоятельно. И это не подражание другим людям; это « инициированное воспроизведение » (Sperber, 2000). Инициированное воспроизведение само по себе если и не родительство как таковое, но что-то типа акушерской помощи – возможно, предвзятой – для будущего воспроизводства типа. Моя собственная информационная структура нового слова может быть скорректирована этими более поздними токенами, а это, в свою очередь, может изменить его свойства, которые унаследует потомство моей версии. Это чистой воды ламаркизм на уровне мемов, один из возможных вариантов естественного отбора среди дарвиновских популяций. С другой стороны, мы могли бы рассматривать слова и в целом мемы как результат изменчивого, растянутого во времени процесса воспроизводства (как если бы «вклад» отца совершался не при зачатии, а позднее, после того как мать уже родила), невообразимый вариант нашего привычного полового размножения.

Таким образом, существует несколько способов рассматривать культурную эволюцию как подчиняющуюся теории Ламарка, но при этом не воздвигать барьеров на пути империалистических вторжений жуткого дарвинизма в священные чертоги культуры. Стивен Пинкер [158] Стивен Пинкер (род. 1954) – канадско-американский ученый и популяризатор науки, специалист в области экспериментальной психологии, психолингвистики и когнитивных наук; отстаивает идею о том, что язык, на котором мы говорим, является «инстинктом» или биологической адаптацией, сформированной естественным отбором. – далеко не поклонник мемов – откровенно признался: «Заявить, что культурная эволюция следует теории Ламарка – значит, признаться, что не имеешь понятия, как это работает». Тем не менее он кое-что сказал о том, «как это работает»:

Поразительные свойства произведений культуры, их изобретательность, красота и истинность (аналогично сложным адаптивным свойствам организмов) являются результатом умственных вычислений, которые «направляют» – то есть изобретают – «мутации», которые «приобретают» – то есть понимают – «характеристики» (1977, стр. 209).

Это прекрасно демонстрирует традиционный взгляд на то, что именно понимание изобретателями, создателями определяет улучшения – «изобретательность, красота и истина», – которые мы наблюдаем в культуре. Конечно, некоторые сокровища культуры можно приписать гению их создателей, однако гораздо меньшее количество, чем принято считать; а все остальные культурные приобретения покоятся на фундаменте созидания, сформированном на протяжении тысячелетий бессознательными сонмами мемов, соревнующимися друг с другом за время сидения в нашем мозгу.

Некоторые темы возникают прямо в ходе борьбы с критикой теории мемов. Во-первых, не стоит спрашивать, сумел ли Докинз, формулируя эту концепцию, дать лучшее определение, или же удалось ли мне или еще кому-то придумать пуленепробиваемую формулировку. Главный результат, как обычно бывает в науке, должен заключаться в создании доказуемой концепции и наличия перспектив, возникающих в результате ее применения на сегодня. Аналогия с генами дает много возможностей, но не исчерпывающа, и, вероятно, наиболее важным преимуществом теории мемов является то, что она позволяет задавать вопросы о культурных событиях, которые раньше нам просто не приходили в голову. Например: является ли х результатом разумного творения? Хорош ли х настолько, что его следует сохранять и передавать будущим поколениям, или это паразитический мусор? Существуют ли альтернативы (аллели) х , которые были бы обнаружены и устранены?