Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

В первом поколении женщин-ученых, получивших университетское образование, многие предпочитали не заводить семью, чтобы полностью посвятить себя работе. Но и при этом, несмотря на выдающиеся научные достижения, относительно немногим удалось сделать удачную карьеру. Например, Эмми Нётер считается одним из самых ярких математиков двадцатого века. Она известна своими новаторскими работами в области современной абстрактной алгебры и сильным влиянием на развитие современной физики, благодаря решению проблем сохранения энергии в рамках общей теории относительности Эйнштейна. За двадцать пять лет профессиональной деятельности в Германии, преимущественно в Гёттингене, она, несмотря на все усилия коллег, почти не имела оплачиваемых должностей в университетах. Многие годы университет не давал ей возможности получить хабилитат, высшую академическую квалификацию, позволяющую занимать профессорскую должность, – исключительно по половому признаку. Только после 1933 года, когда Нётер была вынуждена эмигрировать из Германии из-за расовой политики нацистов, она впервые получила должность с достойной оплатой. Она стала профессором в женском колледже Брин Мор близ Филадельфии и поддерживала контакт с Эйнштейном и другими коллегами в Принстоне до своей преждевременной смерти в 1935 году.

Австрийский физик Мариетта Блау первой стала использовать фотоэмульсию для визуализации высокоэнергетических ядерных частиц и ядерных превращений. В 1937 году она с коллегой Гертой Вамбахер обнаружила, что космическое излучение влияет на взрывной распад тяжелых ядер в фотоэмульсии. Это открытие сильно озадачило научное сообщество физиков-ядерщиков и положило начало области физики частиц. Блау работала в венском Институте в отделе по изучению радия, где более трети научных сотрудников составляли женщины. Хотя никто из ученых не имел постоянной оплачиваемой должности, мужчины могли получить хабилитат, а большинство женщин – нет. Когда Блау попыталась выяснить причину такой несправедливости, ей ответили: «Женщина и еврейка – это слишком много». Отсутствие академической должности затруднило ее эмиграцию. Покинув Вену в 1938 году, она в течение дести лет не могла продолжать исследования в своей области, и ко времени смерти и она, и ее работы оказались почти забыты.

Лиза Мейтнер, уроженка Вены, нашла свой профессиональный приют в Берлине, где занималась радиоактивностью, открыла новую область ядерной физики и вместе с химиками Отто Ганом и Фрицем Штрассманом одной из первых обнаружила явление деления атомного ядра. Для старта ей оказалось необходимым междисциплинарное сотрудничество с Ганом, она нашла свое место в науке и шанс проявить себя в то время, когда у женщин не было перспектив для занятий академическими исследованиями. Но после она сделала головокружительную карьеру: в 1913 году штатная должность в Институте химии кайзера Вильгельма; в 1917 – собственная группа в институте, что приравнивалось к профессорской должности; хабилитация в 1922 году и должность адъюнкт-профессора (приглашенного профессора) в Берлинском университете в 1926 году. Каждый шаг – целый этап в процессе вовлечения женщин в немецкую науку. В 1920-е годы Эйнштейн любил называть ее «наша Мария Кюри», признавая ее роль в берлинском сообществе физиков и международную известность. В 1938 году она была вынуждена бежать из Германии, перебралась в Стокгольм, где ее взяли на должность младшего сотрудника без лаборатории и возможности продолжать работу, которой занималась ранее. Эмиграция разрушила карьеру Мейтнер, понизила ее репутацию, оставила без Нобелевской премии и в итоге скрыла в тумане ее роль в истории науки двадцатого века.

В первых поколениях женщин-ученых почти все испытывали трудности в профессиональной жизни и многие остались сильно недооцененными. Женщины-ученые были дважды аутсайдерами: слишком необычны для женского общества как женщины и воспринимались всерьез в традиционно мужских сферах деятельности как ученые. Это ставило их в слабую позицию везде, кроме круга близких друзей и коллег, которые знали их и понимали их работу. В таком положении оказалась и Мейтнер в Швеции, где к ней относились преимущественно как к женщине и иностранке, а не как к выдающемуся физику с несколькими номинациями на Нобелевскую премию, способного обогатить шведскую науку. Сходное отношение испытывала и Мария Кюри. После Нобелевской премии 1903 года бытовало мнение, что она была просто помощницей мужа, или, более романтично, его музой. После того, как Пьер Кюри погиб в 1906 году и Мария была назначена на его место в Сорбонне, нашлись люди, полагавшие, что единственным ее достоинством для занятия профессорской должности стало вдовство. А в 1911 году, после того, как она во второй раз стала нобелевским лауреатом, на сей раз по химии за открытие полония и радия, выделение радия и изучение природы и соединений этого элемента, пресса принялась поливать ее грязью за роман с женатым коллегой. Мария Кюри так и не была избрана во Французскую Академию наук. Только спустя много лет к ней пришло то признание, которое сопровождает ее имя в наши дни.

Сменилось не одно поколение, прежде чем женщины-ученые стали восприниматься как норма. И этот процесс еще не завершен. Не далее как в 2005 году президент Гарвардского университета публично заявлял, что женщин могут сдерживать «вопросы внутренней пригодности». Нас до сих пор беспокоит малочисленность женщин и представителей меньшинств в таких областях деятельности, как физика, математика, техника и технология. Мы до сих пор задаемся вопросом, когда же каждый человек, обладающий способностями и желанием посвятить свою жизнь науке, будет иметь все возможности для достижения своей цели. Оглядываясь назад, мы добиваемся более глубокого признания многих женщин, кто так же дерзал и надеялся отдать жизнь науке, как Милева Марич в молодости.

История Милевы Марич берет начало в устных рассказах родственников и друзей ее семьи. Часть из них позже была собрана и опубликована спустя девять десятилетий. Первое из известных заявлений о вкладе Марич в работы Эйнштейна появилось в интервью, опубликованном 23 мая 1929 года, которое дала близкая подруга Марич по Цюриху Милана Стефанович (урожденная Бота), бывшая студентка-психолог из Сербии.

Интервью, которое мы подробнее разберем ниже, цитировалось в поддержку версии о сотрудничестве Марич с Эйнштейном в период создания его работы 1905 года по теории относительности. Интервью брал журналист Миша Сретенович, оно появилось в одном из белградских периодических изданий, но исследователи не пришли к единому мнению, в каком именно. Где бы его ни опубликовали, текст интервью и его последующее использование демонстрируют сложности анализа и интерпретации подобного рода источника: смесь языков, переводы, подгоняемые под заранее сложившееся мнение, ненадежность слухов и памяти. Впрочем, это не помешало ряду авторов использовать это интервью как важный источник для рассказа истории Милевы.