Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

«Эйнштейн мгновенно почувствовал тягу к темноволосой девушке; его привлекла ее застенчивая, сдержанная манера поведения. Но больше всего на него произвели впечатление ее исключительные математические способности. Когда Милеве удалось получить результаты эксперимента, который никто из группы не смог сделать, он – самый младший среди участников – обратился к ней, которая была на четыре года старше: не могла бы она помочь ему разобраться с работами Гельмгольца, Максвелла, Больцмана и Герца? Милева, не раздумывая, согласилась, и с той поры они стали встречаться, чтобы выполнять домашние задания и разговаривать о Боге и мироздании».

Как мы уже видели, успехи Милевы в математике до поступления в Политехникум, вопреки утверждению Чиу, были далеко не исключительными, а вот Эйнштейн как раз был весьма одарен в этой области. Остальная часть абзаца – чистая фантазия, основанная на вымысле из книги Трбухович-Гюрич, только с дополнительными украшениями.

Продолжая тему математики, Чиу пишет:

«Открыто признав свою некомпетентность в математике, [Эйнштейн] нашел того, кто был прекрасно осведомлен в этой дисциплине и мог помочь ему в освоении математических аспектов учебной программы. И она хорошо знала свое дело, будь то исчисление бесконечно малых, теория функций или расчет сил».

Несмотря на предполагаемую «некомпетентность» в математике, Эйнштейн смог получить максимально высокие баллы на выпускных экзаменах в последний год своего обучения в средней школе Аарау и на экзаменах на аттестат зрелости, а после поступил в Цюрихский политехникум. В равной степени причудлива характеристика математических талантов Марич, приводимая Чиу. Предел ее способностей виден, в частности, по оценкам за первый семестр первого года обучения в Политехникуме, опубликованным в написанной Трбухович-Гюрич биографии Марич издания 1988 года, которое Чиу включил в «Список использованной литературы». В этом же издании приводится факсимиле аттестата Марич об окончании Политехникума, в котором также указаны весьма посредственные 4,25 балла по математическим предметам на вступительных экзаменах, которые ей пришлось сдавать перед поступлением в 1896 году. Среди предметов, перечисленных в аттестате, значатся также курсы дифференциального и интегрального исчисления, за которые она получила по 4,5 балла. Смешно, но еще за один математический курс, в котором Чиу отмечает ее «исключительные способности», а именно теорию функций, Марич на выпускных дипломных экзаменах получила очень низкие 2,5 балла, что в значительной степени стало причиной того, что в 1900 году она осталась без диплома о высшем образовании.

Далее в этой главе Чиу возвращается к школьным годам Марич, заявляя, что «шестнадцатилетняя Марич великолепна по всем предметам – даже греческий, которого все боялись, она сдала “блестяще”». По упоминанию греческого языка можно сделать вывод, что речь идет об учебе в Королевской классической гимназии Загреба. Оценки, полученные Милевой по окончании семестров, говорят о том, что она была далеко не «великолепна по всем предметам». В последний год по большинству предметов она получила «хорошо» (в диапазоне от «отлично» до «удовлетворительно»). Чиу прав в одном – она действительно получила «отлично» по греческому, но только за первый семестр первого года обучения в этой гимназии.

После этого Чиу вновь погружается в мир воображения:

«В начале 1894 года жизнь Милевы Марич делает новый поворот со многими последствиями. В восемнадцать она получила особое разрешение от школы посещать занятия по физике вместе с обычными – то есть мужского пола – учащимися. Внезапно перед ней открылся новый мир, и он восхитил ее. Механика, оптика, гравитация и динамика отныне стали ее величайшей страстью. Единственная девушка в седьмом классе Высшей королевской академии в Аграме [немецкое название Загреба], она в этом же году сдала выпускные экзамены по математике и физике первой среди всего класса».

Оставим в стороне фантазии Чиу по поводу «величайшей страсти». По математике и физике за последний семестр последнего года обучения в гимназии она получила «очень хорошо» (приложение А). Отвечая на мой запрос, сотрудница Загребского государственного архива Михаэла Барбарич написала (15 октября 2013 года), что у них нет сводного списка оценок всех учеников седьмого класса за тот год.

Перемещаясь к первым годам супружеской жизни Милевы и Альберта, Чиу пишет, что «пока Эйнштейн занимается на работе рассмотрением патентов», Милева, когда позволяет время, «по просьбе Альберта проводит математические вычисления, которые он, как теоретик, находит обременительными». Вероятно, это происходит потому, что Эйнштейн, как позже информирует читателя Чиу, «всегда неохотно опускался до низменных дифференциалов, интегралов и бесконечно малых». Абсурдное утверждение про человека, который в пятнадцать лет овладел основами дифференциального и интегрального исчислений.

Чиу в эпилоге главы о Милеве обращается к заседанию конференции AAAS 1990 года в Новом Орлеане, на котором были представлены и обсуждались заявление о предполагаемой роли Марич в работе Эйнштейна. В журнале Science, издаваемом ассоциацией, представлен список докладчиков на этом заседании: Роберт С. Коэн, Кэролайн Л. Герценберг, Рут Хоуз, Льюис Р. Пинсон, Джон Д. Стэйчел, Сента Трёмель-Плётц и Эван Харрис Уокер. Чиу упоминает «результаты новейших исследований трех докладчиков, которые утверждали, что первая жена Эйнштейна действительно участвовала либо “только” как математик, либо, возможно, даже на уровне идей в создании “теории относительности ”». Двумя из этих трех докладчиков были Трёмель-Плётц и Уокер. Третьим, по словам Чиу, оказался физик и историк физики Абрахам Пайс из Нью-Йорка, присоединившийся к конференции по телефону. Однако Пайс не назван среди семи участников официальной программы заседания, и нет сведений, что он звонил во время этого заседания. А если бы и позвонил, он наверняка бы не поддержал позицию Трёмель-Плётц и Уокера. Пайсу ранее направляли рукопись немецкого издания книги Трёмель-Плётц, и его мнение известно: «То, что написано о роли Милевы в отношении научной производительности Эйнштейна, удивляет и поражает. Я не нашел ни одного убедительного доказательства, что утверждения автора в этом отношении опираются на факты».

Эдит Борхардт, профессор германистики из университета Миннесоты, переводчик книги Чиу, написала к ней предисловие, в котором предвосхищает некоторые спорные положения автора, в том числе то, на что обратил внимание Пайс, но и добавляет кое-что от себя. Например, в отношении статьи 1905 года по специальной теории относительности Борхардт пишет: «Трбухович-Гюрич убеждена, что Милева не просто вдохновляла Эйнштейна, но и создала математическое обоснование его теории». Здесь она повторяет утверждение, сделанное Трбухович-Гюрич, которому та не приводит никаких доказательств, хотя несколькими страницами позже цитирует безосновательное заявление Питера Мишельмора на ту же тему в его беллетризированной книге «Эйнштейн: профиль человека». Мишельмор, известный журналист, используя художественный стиль, очевидно, не счел необходимым приводить доказательства явно выдуманным словам и ситуациям; несомненно, он бы ужаснулся, узнав, что есть значительное количество авторов, которые восприняли их как исторические факты.