Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

Аналогичным образом чуть позже Борхардт использует Андреа Габор. Процитировав мнение Джона Стэйчела о предполагаемом вкладе Марич в научную деятельность Эйнштейна, Борхардт пишет:

«Утверждение [Габор] отличается от точки зрения Стэйчела, поскольку она уверена, вслед за биографом Эйнштейна Питером Мишельмором, что Милева “была математиком не хуже Марселя [Гроссмана]”».

Это звучит, словно Габор самостоятельно пришла к такому же выводу, что и Мишельмор, хотя на самом деле она просто цитирует его через Трбухович-Гюрич. Складывается забавная ситуация: один автор (Борхардт) цитирует другого автора (Габор), которая, в свою очередь, цитирует третьего (Трбухович-Гюрич), а та, в свою очередь, цитирует четвертого (Мишельмора), чье утверждение на этот счет очевидно ошибочно.

Склонность Борхардт использовать косвенные свидетельства вне зависимости от их достоверности хорошо видна, когда она приводит слова некоего Миленко Дамьянова, старшего родственника подруги Милевы, Миланы Бота-Стефанович, с которым беседовала Мишель Закхейм в конце 1990-х годов: «Как математик Милева была лучше мужа». К этому бездоказательному утверждению Борхардт пристраивает следующее, в равной степени ненадежное: «Это мнение разделял д-р Любомир-Бата Думич, который писал, что Милева делала за Эйнштейна все математические вычисления, особенно те, что касались теории относительности» (см. главу 6).

Несколько ранее Борхардт даже идет дальше этих абсурдных утверждений, опираясь на якобы научную биографию Милевы в поддержку ее истории. Она приводит фрагменты из пьесы Виды Огненович «Милева Эйнштейн» 1999 года, которые способны, по словам Борхардт, рассказать всем о значительных событиях в жизни Марич, в том числе и «личной и профессиональной борьбе, которую ей пришлось выдержать ради научной карьеры». Борхардт продолжает: «В частности, ей пришлось убеждать д-ра Вебера, профессора физики Цюрихского политехникума, разрешить ей посещать его занятия, поскольку сдала вступительные экзамены и намеревалась записаться на его курс». Неудачное начало. Марич не сдавала вступительных экзаменов (у нее в этом не было необходимости, поскольку имела на руках аттестат зрелости – см. главу 9), и поскольку она поступила на отделение, где готовили преподавателей физики и математики, курс физики профессора Вебера (на втором году обучения) ей просто полагалось прослушать. Далее (в пьесе) следует сцена, в которой, как описывает Борхардт, Вебер «дает понять [Милеве], что “университет – не пансион благородных девиц”… Он продолжает свою тираду, ссылаясь на закон природы, “которая создала женское существо таким образом, что они не в состоянии понять суть абстрактной науки”». Однако «Милева настаивает на зачислении в университет Цюриха, поскольку равенство мужчин и женщин… было правом, гарантированным в Швейцарии тридцать лет назад». Вебер продолжает разглагольствовать дальше, «предупреждает ее, что получение ученой степени «окажется слишком тяжелой ношей для слабых женских плеч»», и «наконец признается в присутствии студентов мужского пола (Альберта Эйнштейна, Марселя Гроссмана и Якоба Эрата): “Господа, хочу, чтобы вы знали! Эта юная леди – педагогический грех моей жизни! Она – первая студентка-физик в истории нашего серьезного и консервативного заведения!”»

Беспокоит не только то, что этот исторический абсурд подается читателю как обоснованное свидетельство наличия барьеров, которые должна была преодолеть Марич ради получения высшего образования даже в Швейцарии. Он также предельно четко показывает суть интенсивной фальсификации истинных фактов жизни Марич, особенно в отношении научных достижений Эйнштейна, получившей распространение в недавнее время.

Радмила Милентиевич – сербка, бывший профессор современной европейской истории Городского университета Нью-Йорка и более двух десятилетий президент Всемирного сербского добровольческого фонда. Ее книга «Милева Марич Эйнштейн: Жизнь с Альбертом Эйнштейном», вышедшая в 2015 году, – впечатляющий труд объемом 489 страниц с 1 350 ссылками в конце тома – чрезвычайно хорошо написанная биография, созданная, безусловно, на основе обширного исследования. Автор обратилась к оригинальным источникам во многих инстанциях и опубликовала немало ценной информации, в особенности о периоде после расставания и развода Милевы с Эйнштейном. К сожалению, первый блок книги, где охватывающий период до брака и семейную жизнь Марич и Эйнштейна, испорчен множеством фактических ошибок и заблуждений, лишь небольшую часть которых я смогу разобрать здесь. Один из недостатков этой части книги в том, что автор склонна некритически использовать тексты Мишельмора, Трбухович-Гюрич, Уокера и Крстича как надежные источники информации, каковыми они на самом деле не являются. Порой она также делает заключения, не имеющие под собой документальной основы, и представляет их как неопровержимые исторические факты. Я начну с двух менее важных моментов.

Милентиевич пишет, что Эйнштейн и Марич «по своему выбору читали книги по физике – области, в которой оба показали блестящие результаты на финальных устных экзаменах». На самом деле на дипломных экзаменах по экспериментальной физике оценки у них были относительно высокие (оба получили 5 баллов по шкале от 1 до 6), по теоретической физике они получили 5 и 4,5 баллов соответственно. 4,5 балла Марич, скорее, следует назвать «средними», нежели «блестящими».

Следующий аспект касается Олимпийской академии, учрежденной Эйнштейном, Морисом Соловиным и Конрадом Габихтом вскоре после того, как Эйнштейн перебрался в Берн в конце января 1902 года. Изначально они встретились, когда Эйнштейн, в ожидании публикации объявления об обещанной вакансии в швейцарском патентном бюро, предложил себя в местной прессе как репетитора по физике и математике. Через несколько занятий Эйнштейн и его ученики настолько сблизились, что забросили уроки и стали регулярно встречаться за скромными трапезами, чтобы вместе обсуждать труды выдающихся ученых и философов – Эрнста Маха, Джона Стюарта Милля, Дэвида Юма, Анри Пуанкаре. В январе 1903 года Марич, став женой Эйнштейна, тоже стала присутствовать на собраниях так называемой Олимпийской академии, когда те проходили в квартире Эйнштейнов (что случалось чаще всего). Соловин написал после их свадьбы: «Это событие никак не повлияло на наши собрания. Милева, умная и способная, внимательно слушала нас, но никогда не вмешивалась в дискуссии». По словам Милентиевич, «Милева уважительно не вмешивалась в дискуссии Академии, поскольку это были официальные занятия, за которые и Соловин, и Габихт платили Эйнштейну». Однако она не приводит никаких доказательств, что после краткого периода репетиторства Соловин и Габихт продолжали общаться с Эйнштейном за деньги, и фактических подтверждений тому не существует.