Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Невозможно противостоять неземной прелести этого объекта, запоминающегося сразу на всю жизнь. Мало непосредственного первого впечатления: представим, что план нижнего этажа, сориентированный по странам света, – это вертикальный разрез некоего здания, – и мы увидим вписанную в квадрат арку приятных пропорций, основание которой совпадает с южным фасадом виллы.

При входе в вестибюль бросаются в глаза подобное большой абстрактной скульптуре ограждение винтовой служебной лестницы (изнутри дома эту форму можно прочитать как латинскую букву S – инициал семьи Савой) и, прямо против входа, – рампа, предназначенная для хозяев и гостей. Подальше от входа – фарфоровая раковина рукомойника 446 446 «Писсуар Дюшана, или „Фонтан“, имел архитектурное дополнение в виде белой керамической раковины, установленной в передней виллы Савой … где она казалась имеющей некоторое ритуальное значение, как если бы вода в ней была священной. Объекты „готовой“ продукции в каждом случае использовались для их скульптурного эффекта, и это нетрадиционное положение делало их жестикуляционными» ( Бэллентайн Э. Указ. соч. С. 138). . Столбы, потолок, стены, отделяющие вестибюль от хозяйственных помещений, парапеты лестницы и рампы – белые. Под ногами серо-голубая керамическая плитка. Чернеют прямоугольники дверей и металлические перила. Белизна, обилие света, льющегося сквозь стеклянную стену, выглядывающий из‐за столба фарфор рукомойника, и, главное, рампа, вызывающая ассоциацию с передвижением в инвалидной коляске, – всё это, вместе взятое, создает больнично-стерильную атмосферу.

Зачем Ле Корбюзье заставил семью Савой подниматься и спускаться по рампе, при том, что даже удвоенной ширины лестница заняла бы втрое меньший объем? 447 447 Нормальный уклон рамп в жилых домах – 1:12, уклон лестниц – 1:2. Вероятно, он ответил бы без тени сомнения: «Лестница разделяет этажи, рампа их соединяет» 448 448 Boesiger W. Le Corbusier et Pierre Jeanneret. Oeuvre complete de 1929–1934. Zurich, 1935. P. 25. . Справедливость этого утверждения трудно доказать или опровергнуть. Замечу, однако, что рампа не позволяет человеку непринужденно стоять на ней, скажем, в момент приема гостей. Понуждая двигаться вверх или вниз, рампа – путь не для шагающих существ, а для механизмов. Ле Корбюзье пренебрег свободой хозяев виллы, желая произвести художественный эффект: протяженные наклонные поверхности рампы и коноидальная форма служебной лестницы образуют пластический контраст, остро воспринимаемый при первом посещении виллы. Но задумывался ли он о том, что, в отличие от какой-нибудь выставки современной скульптуры, лестницу и рампу обитатели дома вынуждены видеть по много раз в день?

Поднявшись по рампе на жилой этаж, оказываемся в просторном холле, часть которого занята той же винтовой лестницей – единственной связью между комнатами прислуги и кухней. Прямо перед нами дверь в гостиную, слева – выход в висячий сад, справа – вход в коридор между кухней и гостиной.

Гостиная, занимающая северо-западную часть дома, равна площадью всем остальным жилым помещениям, вместе взятым: спальне родителей (26 м 2), кабинету (19 м 2), комнате сына (24 м 2) и гостевой (13 м 2), – и все же она более чем вдвое уступает размером главному залу виллы Тугендхат. Однако это не делает ее более уютной. Это длинное прямоугольное помещение, залитое естественным светом с трех сторон, так что в любой его точке почти одинаково светло. Его длина визуально увеличена еще и протянутым по оси потолка фабрично-цеховым хромированным желобом для искусственного освещения через отражение в потолке (говорят, это идея Эмили). С небольшим отступом от северной стены, примерно посредине ее, стоит кубический камин, верхняя плоскость которого переходит в плоскость подоконника. Здесь нет ни свето-теневой игры, ни композиционного или смыслового центра. У этого помещения нет характера. Это вместилище, не дающее никаких указаний, как можно в нем обустроиться, куда что поставить. Когда я пытаюсь представить обедающих тут или собравшихся у почти игрушечного камина Пьера, Эмили и Роже, я чувствую вокруг них огромный избыток пустоты, усугубленный тем, что гостиная отделена от висячего сада (тоже пустынного, с бетонным полом) только раздвижной стеклянной перегородкой. Хочется защитить этих милых людей, доверившихся знаменитому модернисту. Но как? Здесь всё настолько минималистично, что вторжение любой вещи, визуально сокращающей и разграничивающей зал, оказалось бы эстетическим кощунством. В сравнении с банальными гостиными богатых буржуазных домов того времени гостиная супругов Савой выглядит так же пресно, как интерьеры протестантских церквей рядом с католическими. Похоже, даже самого Корбю смутила абстрактность этого вместилища пустоты, и он велел покрасить западную стену в морковный цвет, а пол выложить желтой плиткой, чтобы визуально сжать и утеплить зал (к окраске стен интенсивными тонами он прибег и в других комнатах жилого этажа).

Ле Корбюзье проектировал виллу Савой как программное воплощение пяти правил новой архитектуры, которые он только что провозгласил вместе с Гидионом на первом Международном конгрессе современной архитектуры (CIAM): здание на столбах («пилоти»), сад на крыше, свободный план, навесные стены, ленточные окна 449 449 Tournikiotis P. Le Corbusier, Gidion, and the Villa Savoye: From Consecration to Preservation of Architecture // Future Anterior: Journal of Historic Preservation, History, Theory, and Criticism. Vol. 4, № 2 (Winter 2007). P. 1. .

Эти правила, впервые опубликованные в 1926 году, родились в обсуждении архитектурных проблем больших городов, а не вилл. Строить здания на столбах имело бы смысл ради минимизации застроенной территории и для проветривания улиц. Вилла же Савой строилась в огромном парке, поэтому забота об экономии нескольких десятков квадратных метров земли и о проветривании луга показалась бы здесь анекдотической. Ле Корбюзье страстно мечтал построить здание на «пилоти», и благодаря супругам Савой, предоставившим ему свободу действий, он эту мечту осуществил, подняв над землей не двадцать этажей, а хотя бы один. Художественный эффект превзошел ожидания. Вилла словно бы случайно приземлилась на этом месте, пренебрегая архитектоническими требованиями, привязывающими здания к земле и внушающими нам уверенность в их основательности. Но колоннада и созданное ленточными окнами трехчастное членение жилого этажа напоминают архитектонику классического ордера.

Сад на крыше был бы осмыслен, если бы находился на крыше многоэтажного здания в плотной городской застройке с дефицитом зеленых насаждений. Но как оправдать висячий сад в доме, жилые покои которого находится на высоте трех метров над поляной необозримого парка, достигавшего в ту пору берега Сены? Как и мечта о «пилоти», мечта о саде на крыше стала у Корбю самодовлеющей, и он с таким азартом осуществлял ее, что, не довольствуясь садом, который вполне мог бы служить солярием, устроил еще и солярий уровнем выше. И снова практическая нелепость искуплена художественным эффектом: загадочные бетонные мембраны солярия – как бы головной убор виллы.