Геннадий Чередов - Планеты, события, люди. В алгоритмах и числах

Пошёл к декану Гринкевичу Г. И.за направлением в полевую партию. Тот выслушал и оправил к председателю приёмной комиссии, чтоб повторил рассказ, с просьбой о пересдаче с заслуженными производственниками. Назавтра была толпа, быстро поредевшая. Какой-то рыжий аспирант валил всех. Зашёл незаслуженно молодой КК, рыжий без подготовки вызвал к столу. Обсудили ответы по билету. Дал решить пример. «Иди, двойка». «Не пойду, у вас экзамен не нормальный»…»..?». «Математику-письменно я сдал. Пришёл сдавать устно, а вы даёте опять письменные примеры. Спрашивайте правила, теоремы, что угодно, устно». «Тебе что, милицию вызвать»? «Вызывайте, будет смешно». Два других экзаменатора и производственники, там и тут, оторвались от процесса, ждали, чем закончится «поединок молодых». Рыжий начал задавать вопросы устно, а молодой отвечать, как по раскрытому учебнику. Слушатели удивились.

Рыжий проигрывать не хотел и предложил пари: решить последний малый пример письменно, на неравенства. Молодой пример решил, но не указал пределы. Опять спор, и тройка, с обещанием на завал, в первой же сессии. Заслуженные на выходе встречали КК, как космонавта, жали руку: «Молодец! А мы, как телки. Получил неуд и гуляй ещё год». На собрании зачисленных 17-балльный КК оказался в студентах, а 17-балльного однокашника по Верх-Каменке Чайку Валерия не зачитали. Тот пошёл к Председателю. И узнал, что у КК твёрдая тройка по математике. Спор с экзаменатором был засчитан со знаком «+». Чайка наговорил гадостей о «мохнатой руке» и в СГИ больше не появился. КК с группой РФ61—3 поехал в Бутку «на президентскую картошку» и удивился зигзагу судьбы. Все сдавали плавание, а не умеющий плавать будто не случайно заболел. Значит плаванию нужно учиться самостоятельно, хотя такой предмет в зачётке не фигурирует. Студент рыжего больше не встречал. После болезни неоднократно засыпал на лекциях по математике и физике, но за 3—4 дня перед экзаменами по своим и чужим конспектам всё удавалось в голове упорядочить. После 2 курса на каникулах работал в партии ГСЗ у Дроздовых (заказчик Халевин). Но перед занятиями ждала повестка – значит надо ехать с родными попрощаться.

В даурскую школу сержантов РВСН в 1963 эшелон из Егоршино притаранил технарей из «почтовых ящиков», студентов и имевших отсрочку. В начале курса молодого бойца старлей Миронов зачитал кой-какие статьи из УК, в том числе, о мужеложстве. Студент из деревенских простодушно спросил, что это такое. Старлей объяснил. Студент удивился казусу биологии. Старлей нагрузил 3 должностями – посыльного (по тревоге с автоматом бежать в посёлок будить спящего), секретчика и спорт-орга («подъёмов переворотом» на соревнованиях опрометчиво выполнил больше, чем всё отделение). Щедрый 11-месячный курс закончил с отличием. Будущих сержантов готовили с дальним прицелом, для замены погибших офицеров, в доктрине обмена ядерными ударами. С повторными пусками из той же шахты.

У восточных границ стало неспокойно, выпуск был последним перед передислокацией школы в Белоруссию (за 5 лет до Даманского инцидента). Из бесед новобранцев выяснилось, что страна работает на войну или в ожидании войны. Технари «из ящиков» узнавали детали и узлы, ранее не известного им предназначения. Многие изобретения засекречивались и не использовались вне военных «изделий». Секретностькак бы отдаляла атомный апокалипсис, но тормозила «бронепоезд», в каждом из трёх десятков министерств порой изобретался свой «велосипед», в любом надуманном случае подрядчик мог искать секреты для заказчика.

Даурские зимние прогулки строем в гимнастёрках без шинелей оказали неожиданный эффект – переболевший четырежды воспалением лёгких забыл такой диагноз. Полтора отделения выпускников «покупатели» повезли на запад. В Кирове штаб корпуса. Затем четверых повезли обратно через Свердловск, в Шадринск.В «сиреневый» полк доставили одного, супер-троечника. С третьими разрядами по стрельбе, гимнастике, бегу на 3 км, полосе препятствий. После караулов отправили в «карантин» – готовить новобранцев из Средней Азии по курсу молодого бойца, для роты охраны. Преподавал строевую подготовку и приёмы с оружием. (После «карантина» вернулся в обновлённую группу – командир бортовиков Котенко убыл с повышением в другой полк). Получил сержантские лычки и 10 дней отпуска, омрачённых умирающей от рака матерью-бабушкой. Через полтора месяца пришла телеграмма о смерти. Начштаба Гурбанов на похороны не пустил – не близкая родственница. Доводы об опекунстве и «отцовой пенсии», получаемой дедом, привести не сообразил. После неприятного разговора отправили на стрельбище, показывать мишени из траншеи. Ракетчики стреляли плохо, патронов для пристрелки не давали. Командиров результаты стрельбы, как бы и не волновали. Как будто была установка, чтоб ракетчики так и мазали из АК, ибо ракету на взлёте можно сбить очередью. Третьеразрядник даже подумал, что мушки на автоматах «регулировались», чтоб прицельная стрельба не гарантировалась. Подмывала мысль, сыграть в рулетку, встать за мишенью, при стрельбе. Через 2 месяца пришло письмо от матери, что родился младший брат, а отчим умер, и некому даже огород загородить. Показал письмо Гурбанову и тот неожиданно отправил ещё на 10 дней огород городить.

Перед постановкой полка №2х17х977 бригады №17 на боевое дежурство, с тремя шахтами для двухступенчатых 8К64У (Р-16, массой от 12 до 141т, после заправки, с ГЧ- до 5мт), соединёнными тремя холмистыми потернами-галереями (электриков, гептила и азотной кислоты), выполнялись учения с крышей нараспашку у центральной шахты, с нормативами операций для повторных пусков. Шахта обслуживалась группой №2 (с двумя взводами-отделениями и с 7 офицерами, в т.ч. тремя капитанами). «На сцене» – установщики и бортовики (в синей робе). Офицеры полка в массовке и зрителях. Даурский сержант-бортовик вляпался в эпицентр двух инцидентов. При сборке ступеней на установщике молодой сосед-смежник никак не мог довернуть до упора рым-болт на второй ступени. Сержант решил помочь – болт крутился вправо-влево туго, и не стопорился. Крикнул вниз, что резьба как будто сорвана. Поднялся на подъёмник офицер-установщик. Резьба болта была левой, с мелким шагом из мягкого металла. И сорванной, благо не в корпусе ракеты.

При скоропалительном докладе или ступень могла сорваться, или вся ракета. Сбегали к ЗИП за новым болтом. Вторая задержка случилась в финале учений. Опустили на рым-болтах установщиком соединённые ступени в стакан шахты, «головастики» водрузили краном тупую 2.9-метровую головную часть ( ГЧ). Но ефрейтор Кузя на 1 этаже выпадал из норматива – никак не мог подсоединить в полумраке отрывной разъём в люке второй ступени к ГЧ. Командование и проверяющие у шахты ситуацию видят, и терпеливо ждут. Подсветка там не предусмотрена. Сержант с поверхности по дальней лестнице спустился на 2 этаж, взял из ниши латунный фонарь на проводе в оплётке, бросил безжалостно вниз между ракетой и стаканом (для быстрой размотки) и полез вверх, подтягивая фонарь, который доставал и до 1 этажа. Секунд хватило, чтоб осветить люк, разобраться в невероятном и принять решение. «Ничего не трогать»!