Текелински - Действительность. Том 1

«Храм стужи и огня» – так я называю жизнь. В каждом из нас, по сути, живёт огонь и стужа, – синтезированные и воплощённые в нечто созерцаемое, в нечто мыслимое. Огонь и стужа – определяющие все факторы разгона и торможения , в сбалансированных системах пребывания. И благодаря столкновению холода и тепла , благодаря их единению в некий «синтез противостояний» без всякой возможности слиться в нечто единое, образуется всё, так называемое «живое», как, собственно, и всё объективное.

Самый простой и наглядный пример этого сакрального явления в феноменальном мире природы, это тот синтез тепла и холода, образующий из, казалось бы, ничего , – некий «живой организм», со своим телом и своей непонятной нам волей. Я имею в виду Циклон, тайфун, ураган или Смерч. Где столкновение стихий тепла и холода образуют некий «организм», который живёт своим присущим только ему, образом. Он олицетворяет собой всю архитектонику динамических процессов, свойственным всяким «живым структурам», и всяким так называемым системам , – разнообразным конгломеративным субстанциям.

Камень, вода, огонь, свет, электромагнитное поле, – в сущности своей, одна и та же материя, только в разных формах пребывания, с различными модификационными характерами. Это знает теперь всякий. Разделение общей природы на материю, и силы природы, которые якобы заставляют двигаться эту материю, в умах старых философов исходило из относительно недостаточной осведомлённости в отношении самой материальной субстанциональности, её эквивалентной амбивалентной основательности. Осведомлённости, которую имеет теперешняя наука. Здесь, как и всюду срабатывал тот же механизм нашего дуалистического осмысления внешнего мира, который всегда являлся причиной деления мира на всевозможные парадигмы, и в частности на «живое» и «неживое». То есть на самом деле, по моему глубокому убеждению, вся материальность изначально была грубой . Но «утончаясь», (образно говоря), усложняясь и дифференцируясь, она становиться более мобильной, более агрессивной, и начинает необходимо оказывать воздействие на более инертную, более стабильную материю, на свою основу, что вызывает чувство доминирования, и генеративного воздействия. И вот уже есть «погонщик», и есть «верблюды». Но появились бы эти «погонщики» и «верблюды», не будь утончения материи, и как следствия появления агрессивной доминанты, в которой сила стала определяться не грубой инертностью, но прежде всего упорядоченной динамичностью, слаженной гармонией, – то, что мы с лёгкой руки называем волей, совершенно не вдумываясь и не понимая сути этого явления.

Так и в контексте «живого» и «неживого». Так называемое «неживое», – утончаясь и форматируясь, паритетно согласовываясь в себе, тем самым становясь упорядоченной на определённый лад системой , то есть, приобретая преимущества пред хаосом внешнего мира, превращалась в нечто доминирующее, нечто повелевающее, нечто устанавливающее свою власть. И при определённой упорядоченности агрегата собственной субстанциональности, продуцирующей субъективно-объективную парадигму воли, тем самым образует собственный алгоритм совершенствования, абстрагируется и определяет себя живым.

«Живое» и «неживое», – это две плоскости нашего воззрения, две плоскости амбивалентного восприятия одного и того же природного явления, с одним и тем же модальным проблематическим механизмом, в котором антиномия «живого» выступает лишь как осознаваемая функциональная упорядоченная организованность, против относительного хаоса и инертности «неживого». Точно также как силы природы и материя , имеющие в нашем представление различные основания, на самом деле есть одно и тоже. Но в силу доминанты более «агрессивной субстанциональности» одной и той же материи, одна из них идентифицируется и воплощается в некий авангард, и определяет себя как генератор и причина всех движений второй.

Кто более агрессивен, – тот « погонщик ». Кто более инертен, тот « стадо ». Кто наиболее упорядочен и организован тот доминанта, кто менее организован и упорядочен тот – угнетаемый. Кто мыслит, – тот обозначает и определяет всё вокруг. Ибо мысль есть самое тонкое, упорядоченное и самое агрессивное состояние материи. И как в первом воззрении то, что одно состояние материи оказывает воздействие на другое, на самом деле вопрос лишь тонкости и грубости, а значит, вопрос лишь активности и пассивности, так во втором, – способность оценивать внешний мир и определять, вопрос лишь собственной относительной упорядоченности и соответствующей агрессивности сложившегося ноумена, и его доминанты, и вытекающей из этого – воли к власти , с её обязательными атрибутами оценки.

Энергия (материя) находясь в более «тонком», а главное упорядоченном в своей динамике состоянии, а значит, более активном бытии, естественным образом сталкиваясь с более «грубой» формой, относительно менее упорядоченно-организованной, оказывает воздействие на её пассивность, и стремится только к одному = упорядочить и организовать её на свой собственный лад. Всякая сила в первую очередь, есть вопрос организованной упорядоченности, вопрос гармоничной слаженности и хаоса, и уже потом массивности и агрессивности.

И отношения эти, составляют основу всего сущего, всех взаимоотношений в мире, всех коллизий и перипетий, всех мелких и крупных глобальных взаимоотношений. Столкновение и отторжение, слияние и поглощение, взрыв, синтез, и т.д. – всё определяется пассивностью и активностью одной и той же энергии (материи), форм её сцепления, и характера высвобождения в уже сформированном агрегате или органоиде. И наша «сакральная живость», на самом деле есть лишь тот же алгоритм взаимоотношение пассивности и активности, взаимоотношение внутренних скоростей, и их целокупного отношения к формам внешних движений. А главное, вопрос оценки общей упорядоченности как в отношении друг друга наблюдаемых объектов, так и этих объектов по отношению к себе.

Конечно же в обобщённом доминировании, в противостоянии различных субстанций, активность и пассивность это некое «временн`ое составляющее» их жизнедеятельности. И, конечно же, в этом процессе играет не маловажную роль «пространственная составляющая», воплощением которой служит массивность противостоящих друг другу стихий. Особенно локально, – непосредственно в отдельных системах. Массивность, – как противовес агрессивности. А в сути своей метафора противостояния сил времени, и сил пространства, в глобальном «Макрокинезе существенного».