Зульфия Алькаева (Окорокова) - Межкультурные парадигмы в отечественной и европейской литературе. От Серебряного века до новейшего времени

Перу Ивана Бунина подвластны не только зарождение и расцвет любви, но и её последние, прощальные дуновения («Мы встретились случайно, на углу» (1905 г.) [75] Там же . – Т. 1. – С. 139. . В передаче столь сложных и противоречивых ощущений поэту опять же помогает чуткая природа.

Повторённое в начале и конце стихотворения слово «за углом» ассоциируется с извечным «любовным треугольником». Угол – это нечто торчащее, выпирающее, дисгармоничное. Угол указывает на объяснимую неловкость, испытываемую двумя бывшими любовниками, тем более что встретились они случайно, неожиданно. Герою, который «быстро шёл», пришлось замедлить движение, приостановиться, ещё раз взглянуть в глаза когда-то любимой женщины. На её лице появляется «былое оживленье» и ветер тоже оживает: «взвеял на мгновенье». К герою вдруг, как привет из прошлого, на минуту возвращается угасшее светлое чувство. В этой случайности есть что-то болезненное и мистическое. Автор как будто хочет сказать нам: ничего бесследно не исчезает, наша судьба и время – великие, недоступные сознанию тайны. «Счастья в жизни нет, есть только зарницы его, – цените их, живите ими». Эти слова великого писателя, сказанные ему ещё в юношеском возрасте, Бунин приводит в книге «Освобождение Толстого». Возможно, как раз они и побудили поэта со священным трепетом относиться к каждой «зарнице» любви в своей жизни.

Вообще вся лирика Бунина, воспевающая женщину, пронизана утонченной эротикой, и есть произведения, в которых эротика является безусловной хозяйкой гостиной. С большим тактом в стихотворении «Кольцо» (1903 г.). Иван Бунин описывает купание обнажённых женщин в Днепре, нечаянным свидетелем которого стал его лирический герой [76] Видел я плахты, сорочки и смуглое тело, // Слышал я говор, весёлые крики и плеск…// Жадной толпою сошлись они к отмели белой! // Жадно дыша, одевались они на песке. // Лоснились косы, и карие очи смеялись, // С звонкими песнями скрылись они вдалеке // Звонко о берег прозрачные волны плескались…// Чьё-то кольцо золотится в горячем песке. Бунин И.А . Полное собрание сочинений в 13 т. – М.: Воскресенье, 2006. – Т. 1. – С. 118. . Вместе с «плахтами и сорочками», в том же ряду, возникает «смуглое тело»:

смуглость как будто бы тоже превращается в одежду. Так осторожно и деликатно Бунин преподносит один из самых волнующих моментов сцены. Однако «смуглое тело» дальше рифмуется со словосочетанием «к отмели белой». Именно белый цвет отмели ассоциативно напоминает нам о том, что лирические героини обнажены. Возбуждение купальщиц и внутреннее напряжение наблюдателя автор виртуозно зашифровал в однокоренных словах, повторяющихся в начале двух строк: «Жадной толпою сошлись они к отмели белой! / Жадно дыша, одевались они на песке…». Следующая строка особенно музыкальна. Она словно вся переливается и плывет по волнам, благодаря почти симметрично расположенным в ней гласным «о», «и» и согласным «л», «к», «с». Прислушаемся в этой мелодии: «Лоснились косы, и карие очи смеялись». А теперь процитируем одно из самых известных стихотворений поэта.

Вряд ли во всей русской литературе можно найти более целомудренное и более волнующее описание обнаженной женщины.

Обжигающим зноем и жаждой любви дышит стихотворение Бунина про пастушку «Бог полдня», хотя и тут нет ничего непристойного и пошлого [78] Я чёрных коз посла с меньшой сестрой // Меж красных скал, колючих трав и глины. // Залив был синь. И камни, грея спины, // На жарком солнце спали под горой. // Я прилегла в сухую тень маслины // корявой серебристою корой – // И он сошёл, как мух звенящий рой, // свет сквозной горячей паутины. // Он озарил мне ноги. Обнажил // Их до колен. На серебре рубашки // Горел огнем. И навзничь положил. // Его объятья сладострастны и тяжки. // Он мне сосцы загаром окружил // И научил варить настой ромашки. Бунин И.А . Полное собрание сочинений в 13 т. – М.: Воскресенье, 2006. – Т. 1. – С. 223. .

Как видим, в двух приведённых выше стихотворениях («Я к ней вошёл в полночный час» (1898 г.) и «Бог полдня» (12.VIII.08) появляются: «грудь», «спина», «сон» и обязательно есть свет – будь то сияние луны или огонь полдня. Всё это – излюбленные составляющие поэтической плоти, из которых автор, как рисовальщик, составляет картины любовного томленья. К слову, современные психологи уверяют: самая интимная часть тела человека спина – положение спины яснее, чем выражение лица, выдаёт внутреннюю, теневую, скрытую от глаз сущность. Хотите узнать человека поближе – всмотритесь в его спину. Любовь в названных стихах прямо не обозначена, но она и есть главное действующее лицо. В первом случае она (любовь) неуловима и легка, как крылья мотылька, и потому «рифмуется» с жизнью спящей женщины, стоящей, «как вода в сосуде». В другом стихотворении любовь, точнее, любовника олицетворяет «Бог полдня». Бунин нередко использует приём олицетворения, создавая запоминающиеся, оригинальные образы. Если в «Боге полдня» автор наделяет мужскими качествами полдень, то в стихотворении «Старик у хаты веял, подкидывал лопату» (1903 г.) [79] Там же. – С. 113. черты девушки неожиданно приобретает «хата», которую «старуха в чёрной плахте белила мелом». Вот эти строки: «А хата молодела – зарделась, застыдилась – // И празднично блестело протёртое окно».

Женственный и страстный образ грозы предстает перед нами в стихотворении «Полями пахнет, – свежих трав» (1901 г.) [80] «Как ты таинственна, гроза! // Как я люблю твоё молчанье, // Твоё внезапное блистанье, – // Твои безумные глаза!». Бунин И.А . Полное собрание сочинений в 13 т. – М.: Воскресенье, 2006. – Т. 1.. – С. 90. .

Во время такой вот неистовой грозы лирический герой стихотворения «Веснянка», кстати, написанной Буниным в том же, 1901 году, встречается со своей возлюбленной. Драматичный сюжет свидания под стать бушующей природе, потому что герой отчаянно пытается догнать убегающую от него девушку. Его сердце трепещет «точно голубь», но он бежит что есть сил. В описании природы и в ярком монологе влюблённого столько живых красок, что хватило бы, кажется, для рассказа. Взволнованный герой задает Веснянке вопросы, и вспышки молнии как будто помогают ему пролить свет на их отношения [81] Вдруг молния всю чащу озарила // Таинственным и бледно-синим светом… // «Стой! – крикнул я. – Лишь слово! Я не трону…» // (Она остановилась на мгновенье.) // «Ответь, – вскричал я, – кто ты? И зачем // Ты здесь со мной встречалась вечерами… Там же. – Т. 2. – С. 145–147. .