Леонид Исаенко - Привидения живут на литорали. Книга вторая

Ну а может ли мурена съесть живого человека? Нет. Укусить и пребольно, да. Но съесть, конечно, нет. Несмотря на то, что пасть её и челюсти достаточно устрашающи, зубы остры и часто столь длинны, что мурены вынуждены держать рот полуоткрытым, но всё это не так уж и огромно, а зубы, загнутые назад, приспособлены скорей удерживать добычу, чем рвать и кромсать её. Мурены нападают на добычу соразмерную их пасти и заглатывают её, как это делают змеи, но не вырывают куски по-акульи.

Так, по частям, на протяжении веков складывалась очень интересная, но, увы, ненаучная история, и мы с вами, вслед за Латилем, проследили, как она родилась, как росла, и как к ней делались прибавления. Легендарный раб Ведия Поллиона не мог быть целиком сожранным муренами, даже если бы не вмешался император Август. Настоящей жертвой оказался не тот первый несчастный раб – он вообще не стал жертвой – а научная истина.

У большинства людей далёких от моря, не связанных с ним, совершенно превратное представление о действительных и мнимых опасностях, подстерегающих пловцов-ныряльщиков в тропических водах. После возвращения из первых экспедиций едва ли не каждый второй спрашивал, как нам удалось остаться в живых после встреч с акулами, осьминогами и другими морскими чудовищами, поражаясь нашей невероятной храбрости!

Между тем не акулы, не барракуды и мурены, которых мы видели на палубе извлечёнными из тралов, да и под водой не раз встречались с ними; не мифические кракены и морские змеи; и даже не геометрические фигуры типа известного всем Бермудского треугольника, а обыкновенные морские ежи семейства диадемовых, по свидетельству непререкаемого авторитета в области изучения моря Жака-Ива Кусто являются самыми страшными морскими обитателями. Да, ежи. Опасность не смертельная, слава Богу, но постоянная и реальная; при случае неприятностей доставят предостаточно.

Поработав в океане и познакомившись с колдовски прекрасными его обитателями, я увлёкся коллекционированием раковин моллюсков. И потому при каждой возможности сойти на берег стремился на самый удалённый, труднодоступный и оттого редко посещаемый участок так называемого пляжа, изобилующий скалами, кораллами и, конечно же, ежами, чтобы без помех заняться поисками морских чудес. В собирательстве, в коллекционировании, как в охоте, рыбалке, сборе грибов и других охотах – сам процесс поиска, выслеживания, именно потому, что он в охоту – часто интереснее находки.

Если бы только было возможно, то не очень обращая внимание на мурен, акул, бородавчаток и скорпен, огненные кораллы и ежей, я целые дни проводил бы на рифах, настолько там всё захватывающе интересно! Как ни странно, но почти все опасности – за исключением, конечно, ежей – до сих пор благополучно миновали меня.

Ну, а ежи, что ж, ежи, как и кораллы или разноцветные рыбы-бабочки – равноправные обитатели подводного мира любого тропического острова, рифа, отмели. Вряд ли найдётся хоть один ныряльщик, ни разу не встречавшийся с ними, точно так же, как у нас, собирая шиповник, крыжовник или ежевику, мудрено не напороться на колючки.

В одной из моих экспедиций в Аденский залив в должности гидролога находился студент-практикант Ростовского университета Вадим Щеблыкин. Это был его первый рейс в тропики, и он рвался под воду, чтобы увидеть красоты рифа. По дороге к берегу моря я рассказал ему о технике безопасности: как входить в воду, чего опасаться, не трогать голыми руками… Вадим согласно кивал головой, обещая следовать моим советам.

Найдя удобную бухточку, показывая, что и как надо делать, я первым ступил в воду, прилёг на откатывающую волну и вместе с ней преодолел ежиную преграду. Достигнув песчаного участка дна, где ежей нет, встал на ноги и оглянулся, чтобы откорректировать, если понадобится, действия Вадима. Но то, что я увидел, никакой коррекции уже не подлежало.

В низшей точке отлива камни, недавно находившиеся под водой, а сейчас лишь смачиваемые, обросшие бархатом микроводорослей, были естественно скользкими, словно намыленными, вдобавок большая часть их густо утыкана гроздьями острых, как бритва чашечек усоногих рачков балянусов. Смело ступив на плоский камень, покрытый водорослями, Вадим тут же поскользнулся, рухнул на спину, отходящая волна потащила его на ежей, а следующая за ней, прибойная – бросила на балянусы… Всё это повторялось несколько раз, так что когда он встал наконец на четвереньки и выбрался на берег, кровь с разных частей его тела текла ручьями.

– Ничего, – только и оставалось утешить Вадика, – теперь тебе будет о чём рассказывать девушкам. Скажешь – акулы покусали…

А ежиные колючки он до конца рейса добывал из своего тела, недоступные ему филейные части обрабатывал я.

Проплывая на безопасном расстоянии, разглядываю сверху чёрноиглых красавцев диадем, припоминаю всё, что читал о ежах.

С давних времён человек обожествлял или придавал магическое значение некоторым числам – тринадцать, двенадцать, семь, три. А «дьявольское» число – шесть или не дай Бог сочетание шестерок. У различных народов и цивилизаций это были разные числа, не обойдено вниманием и число пять. Ещё у древнегреческих последователей Пифагора пятиконечная звезда считалась священным символом, она была знаком микрокосма и представлялась как стилизованное изображение человека, простирающего голову, руки, ноги до пределов космического круга.

Пользуется вниманием это число и у природы. Вспомним хотя бы пятилепестковые цветы, «счастливые» пятёрки в соцветии сирени, кто их не глотал перед школьными экзаменами!? До сих пор памятен поцелуй школьной красавицы – она благодарила меня за ветку сирени с «пятёрками». А приверженность пчёл к этому числу! И это не случайно, дело здесь в том, что фигура, образуемая пятиугольником, механически самая прочная и устойчивая. Даже поверхность солончака растрескивается не на квадраты или шестиугольники, а в основном на пятиугольники.

Английский исследователь М. Бредер обратил внимание, что пятиугольник – пентагон – единственный правильный многоугольник, у которого число сторон равно числу диагоналей. Это делает радиальный рост в пяти направлениях более лёгким, чем в трёх, четырёх или шести.

Коллагеновые швы, соединяющие известковые пластинки морских ежей, наиболее слабые участки скелета. И лишь в случае пятеричной симметрии плоскость напряжения не совпадает с линией швов. На ранних стадиях роста иглокожих природа предпочитает самую прочную конструкцию. А времени, чтоб прийти к такому решению, перебрав варианты, у неё было предостаточно.

В мире морских ежей, роющих червей, звёзд, офиур кроме пяти встречается лишь десятеричность как комбинация пятимерных структур, но почти нет трех – семи – девяти. Пятеричная структура связывается со свойствами известковых кристаллов, хотя в неживой природе пятеричных структур этих кристаллов не встречается. От каких факторов зависит возникновение структуры такого типа в живых тканях, пока неизвестно.