Андрей Михайлов - К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга вторая

Можно сказать, что вся Агра лежит меж двух царственных могил. На западе, в районе Сикандара, в огромном, хотя и несколько эклектичном мавзолее, под стражей четырёх белокаменных минаретов – последний престол неуёмного Акбара. На востоке – Тадж-Махал, где рядом со своей обожаемой Мумтаз-Махал нашёл в конце концов долгожданный мир внук Акбара – Шах-Джахан.

Современная Агра… Нет ничего нелепее такого словосочетания! «Современная Агра» – все равно, что «античный Лос-Анджелес». Потому что нет никакой современной Агры! Очистить улицы от электрических проводов, убрать рычащие тук-туки, снять со стен навязчивую рекламу, и уже сложно будет понять, в какое время и какое царствование угодил. Впрочем, истины ради замечу, что это не особая агринская реальность – вся Индия такова. За небольшим исключением. Здесь не гонятся за Временем. Здесь Время само подстраивается под местный ритм.

Красный форт №1

Все знают Красный форт в Дели. Он – символ новой индийской независимости. Но делийский Красный форт – во многом лишь авторское повторение Джахангиром Красного форта в Агре. Или – «Агра-форта». Спросите, при чём тут вообще-то «форты»? Не при чём. В прилипшем «окончании» обоих сооружений, нет ничего ни индийского, ни могольского, – это уже британский вклад.

Акбар стал императором в 1556 году, будучи тринадцатилетним юношей. Если принять во внимание то, что весть о смерти отца, злополучного Хумаюна, застала царевича вовсе не на женской половине дворца, а в военном походе, в извечно непокорном Пенджабе, то на молодость скидку можно не делать. К тому времени Акбар уже зарекомендовал себя не только храбрым воином, но и изощрённым военачальником. О многом говорит хотя бы то, что, заполучив трон, юный Великий Могол вовсе не кинулся проматывать невеликую ещё госказну на чувственные радости. Он употребил все свои силы на войну с самыми заклятыми врагами династии. И успокоился лишь спустя восемнадцать месяцев, когда голова главного недруга – Хему была покрыта известью и вмурована в башню в Кабуле, а тело супостата вывешено в Дели.

Успокоившись, молодой император принялся за масштабные строительные проекты, первым из которых было сооружение дворца-крепости в новой столице – Агре. Хотя б о льшую лепту в его облик внесли Джахангир и Шах-Джахан, заложил его Акбар. «Красным» это сооружение стало благодаря использованию традиционного в этой части Индии красноцветного песчаника, из которого здесь строили и до и после Моголов. Но именно в могольский период использование красного камня, зачастую в удивительном сочетании с белым мрамором, достигло высшего расцвета.

По сути своей «Агра-форт» это Кремль, Вышгород, Акрополь – укреплённый дворцовый комплекс. Но, возведённый не «за стенами», а «на стенах», на высоте 25 метров над окружающей равниной. Самые эффектные постройки дворца возвышаются, часто буквально нависая, над просторной поймой Ямуны-Джамны. Отсюда, с высоты, с азартом наблюдал за своим любимым зрелищем, слоновьими боями, неуёмный Акбар. Тут, на открытой площадке, на знаменитом троне, восседал расслабленный гашишем утончённый эстет Джахангир.

Здесь же, в ажурной каменной беседке на башне – Мутхамман Бурдж, провёл последние годы своего пожизненного заточения страдающий Шах-Джахан. Именно в этой беседке монарх-романтик ощущал себя когда-то таким счастливым и безмятежным, любуясь пролетающими птицами вместе со своей незабвенной Мумтаз-Махал. И вот, на закате жизни, отстранённый от царствования и заключённый сыном во дворце, именно здесь Шах-Джахан смиренно ждал в одиночестве своего конца. Прикованный взглядом к одному месту, где над скучной и пыльной равниной, над равнодушно текущей Джамной трепетал в лучах солнца волшебный цветок мраморного лотоса, взращённый им над могилой любимой.

…Со стен Красного форта и сегодня открывается одна из самых чарующих и волнительных картин. Далёкий Тадж-Махал, всюду обрамлённый ажурными каменными рамками дворцовых окон, – мелькает то там, то здесь, перед глазами гуляющего гостя. И не поймёшь сразу, варваром или благодетелем был Аурангзеб, заточивший отца наедине с этим зрелищем…

Апофеоз Акбара

Но вернёмся к Акбару. Потому что именно с ним связана одна из самых ярких страниц в толстенной книге индийской истории. Завоеватель, строитель, реформатор, мыслитель – Акбар вовсе недаром получил в истории эпитет Великого (так выделялись самые мощные правители человечества – Рамсес II, Александр Македонский, Юстиниан, Карл, Фридрих II, Пётр I, Екатерина II и немногие другие). Такие личности – словно триумфальные столпы на пути человечества, возвышающиеся над рамками, границами и временными отрезками.

Акбар Великий правил империей полвека – с 1556-го по 1605 год. И всё время основной занозой для него была та же проблема, что мучает и сегодняшнюю Индию. Религиозная рознь между главными конфессиями – индуистами и исламистами. Сам шах изначально был последователем ислама. Так что прекрасно понимал: установить мир на своей земле он сможет, только свернув шею своим же единоверцам – фундаменталистам. Но ни в коем случае не в пользу брахманов – что привело бы лишь к усилению ненависти, – а только в пользу некоей «третьей силы».

Так в могольской Индии возник совершенно новый религиозный культ, искусственно созданный Акбаром для умиротворения населения, а заодно обожествления собственной персоны. Дин-и-илахи – «божественная вера», которая вобрала в себя всё лучшее (по мысли создателя) и из ислама, и из индуизма, не позабыв при этом и об учениях Христа , Махавиры Джины и даже Заратуштры . В качестве объектов поклонения были выбраны самые логичные и естественные – Огонь и Солнце. Сам же Акбар стал первым (впрочем, и последним) апостолом и пророком своей «божественной веры».

Кстати, интересны практические аспекты этой искусственной религии, насаждённой волевым решением. Вот лишь некоторые из них. Нельзя: брить бороды, есть говядину, соблюдать пост, совершать хадж, строить новые мечети, называть сыновей Мухаммедами, хоронить мёртвых головой на Мекку и т. д. Можно: хоронить головой на восток, молиться в храмах, построенных самим Акбаром. Ну как тут опять же не вспомнить Петра Алексеича с его брадофобией или Никиту Сергеича с его кукурузоманией?