Элеонора Хризман - По фамилии Еврейсон. Цикл интервью с Александром Бейдером

– Вспоминаются ли, какие-то интересные подробности поиска информации?

– Пожалуй, наиболее любопытный эпизод случился в конце моей работы. Я зашел в парижскую библиотеку «Медем» (содержащую самую большую коллекцию книг на идише в Европе), чтобы поработать с одним источником, касающимся Польши. В то время я уже начинал работать над книгой о польских еврейских фамилиях. В читальном зале кроме меня оказался еще один мужчина, примерно моего возраста. Мы с ним разговорились, и выяснилось, что он – коренной бретонец (то есть из французской провинции Бретань) с очень сильным бретонским самосознанием. И эта любовь к культуре бретонского меньшинства заставила его интересоваться языками и культурной историей других меньшинств, живущих во Франции. В частности, его особенно заинтересовала лингвистика идиша. Когда он меня расспросил, чем я занимаюсь, и узнал о подготовке книги о Праге, он вспомнил, что за неделю до этого, просматривая идишский журнал «Филологише шрифтн», с 1920-го года издававшийся в Вильнюсе, случайно увидел в нем статью о еврейских названиях городов Чехословакии и соседних с ней земель. Я об этой статье ничего не слышал.

Мы разыскали этот журнал за 1925 год, и небольшая девятистраничная статья стала очень важным источником для моей книги, так как она объяснила большое количество фамилий, которые не совпадают с немецкими названиями городов Богемии, Моравии и чешской Силезии, то есть провинций, составляющих современную Чехию. Например, из нее я узнал, что города Богемская Лейпа [Böhmisch-Leipa], Ледеч [Ledetsch], Мислиц [Misslitz], Мюнхенгрец [Münchengrätz] и Постельберг [Postelberg] на идише назывались, соответственно, Лейпн, Лейтш, Мислаф, Редиш и Послберг: отсюда и известные пражские фамилии Лейпен [Leipen], Лейч [Leitsch], Мислаф [Misslaf], Редиш [Redisch] и Поссельберг [Posselberg]. Это неожиданное сочетание нескольких случайностей – встреча в библиотеке, разговор между ее единственными посетителями, и тот факт, что накануне мой собеседник просто «наткнулся» на эту статью, разыскивая совершенно другой материал – мне тогда показалось совершенно удивительным…

– Как связаны фамилии чешских евреев 20-го века с теми, которые вы изучали?

– Как я уже сказал, после Указа 1787-го года все еврейское население Австрийской империи должно было принять фамилии. Большинство же пражских евреев сохранили те наследственные именования, которые они использовали до этого времени. Просматривая списки евреев, выживших в гетто Терезин, опубликованные в 1945-м году, я обнаружил в них многочисленные фамилии, которые мне были известны из источников 15—18 веков. Такие, например, как Абелис [Abelis], Аустерлиц [Austerlitz], Бак [Back], Бендинер [Bendiner], Бонди [Bondy], Босковиц [Boskowitz], Брандейс [Brandeis], Бунцель [Buntzel], Девидельс [Dewidels], Дукс [Dux], Эйдлиц [Eidlitz], Эльбоген [Elbogen], Фанта [Fanta], Граф [Graf], Гротте [Grotte], Гаммершлаг [Hammerschlag], Иппен [Ippen], Йейтелес [Jeiteles], Кафка [Kafka], Карпелис [Karpelis], Каудерс [Kauders], Кла (у) бер [Kla (u) ber], Книна [Knina], Кореф [Koref], Ку [Kuh], Лейпен [Leipen], Майзель (с) [Meisel (s)], Мельник [Melnik], Мунелес [Muneles], Наход [Nachod], Нейгрешель [Neugroeschel], Пик [Pick], Поппер [Popper], Поргес [Porges], Просниц [Prossnitz], Раншбург [Ranschburg], Редиш [Redisch], Сабатка [Sabatka] и Соботка [Sobotka], Шик [Schick], Шульгоф [Schulhof], Сугдол [Sugdol], Тахау [Tachau], Тауссиг [Taussig], Теплиц [Teplitz], Тевелес [Teweles], Тейн [Thein], Торш [Thorsch], Трич [Tritsch], Утиц [Utitz], Валь [Wahl], Веле [Wehle] и Винтерниц [Winternitz].

Небольшое количество пражских семей выбрало себе сразу после 1787-го года фамилии, звучащие, как типично немецкие. К этой категории относятся, наверное, такие известные семьи, как Корнфельд [Kornfeld] (по-немецки «нива»), Верфель [Werfel] (от немецкого слова Würfel, игральная кость, кубик) и Перуц [Perutz] (от города в Богемии). Количество же фамилий, образованных в этот же период на основе чешского языка, совсем невелико. Среди них Йелинек [Jelinek] – семья, из которой вышли несколько знаменитых раввинов. От них же происходит – по отцовской линии – современная австрийская писательница, лауреат Нобелевской премии 2004 года Эльфриде Йелинек. Еще один пример – фамилия Рубичек [Roubiček/Rubitschek]. Обе они у евреев происходят от мужских имен. Йелинек по-чешски означает «олененок», это – перевод от уменьшительной формы идишского имени Гирш, Рубичек – от Рубин (Рувим, Реувен).

В Праге время течет по-другому. Фото автора

– В каком веке в Чехии появились евреи, и откуда они пришли? Могут ли фамилии чешских евреев ответить на этот вопрос?

– Это очень интересный вопрос, с одной стороны, и весьма сложный (и на его счет не существует в научном мире никакого консенсуса), а с другой стороны – он не имеет прямого отношения к истории пражских фамилий. Как я уже упоминал, фамилии в Праге появились, в основном, в 17—18 веках, и они за редким исключением некоторых раввинских семей, прибывших из Германии в эти же века или на один век раньше, не могут дать ответа на поставленный вопрос.

Официальные упоминания о евреях на территории современной Чехии относятся к 10-му веку. Совершенно неизвестно, откуда они прибыли. Может быть, из Северной Италии, а может быть из Византии, через Балканы. Зато известно, что они до 13-го века говорили на старочешском языке. От этого периода не сохранилось фамилий, но уцелели идишские имена, прежде всего женские, которые дожили в Восточной Европе до 20-го века. Это Черне, Злате, Добрушке, Доре, Дразне, Душл, Мамле, Приве, Роде, Славе (Цлуве), Бобе (Бубе), все – чешского происхождения (см. мою книгу «Словарь ашкеназских имен» [A Dictionary of Ashkenazic Given Names, Avotaynu Inc., 2001]). Среди мужских – только Бейнеш и, возможно, Монеш/Муниш и Хлавне.

Эмигранты из Богемии и Моравии заселили тогда большую территорию, включающую Восточную Германию, Силезию, Западную Польшу; их имена встречаются также в австрийских источниках. В 14-15-м веках пражские евреи перешли на идиш. С миграциями в этот регион евреев Южной Германии (Баварии, Франконии) это связано лишь частично.

Другим важным фактором, возможно, даже более существенным, явилась германизация местного христианского населения, которая имела место в этот же период. Она была связана с притоком немецких христианских колонистов и германизацией чешских городских жителей. Язык пражских евреев, фонетика которого вышла из местного диалекта немецкого, явился основой для всех диалектов идиша, на которых в новое время говорили евреи Восточной Европы. Миграции местных евреев на Восток, уже после перехода на идиш (14—17 вв.), сыграли огромную роль в становлении еврейских общин Польско-Литовского королевства.

Лишь небольшое количество фамилий в Праге – сефардского происхождения. Предки этих семейств прибыли в Прагу из одной из сефардских общин Средиземноморья. Наиболее известные из этих фамилий – Бонди и Фанто. Несколько лет тому назад я получил письмо от одного американского читателя, который с возмущением писал о том, что в моей книге я явно преуменьшил роль сефардов в пражской общине. В качестве аргумента он указал на то, что самая большая из сохранившихся до сегодняшнего дня синагог старого еврейского квартала Праги называется «Испанской»! К сожалению, он не знал, что эта (ашкеназская) синагога была построена лишь во второй половине 19 века и получила свое название из-за «псевдо-мавританского» архитектурного стиля, который был в тот момент наиболее модным для новых синагог…