Норм Фелпс - Изменяя Игру. Почему битва за освобождение животных так трудна и как мы можем её выиграть

Одним метким броском он пустил камень в зазор на доспехах, и Голиаф пал мёртвым. Давид победил, потому что отказался участвовать в игре, где не мог выиграть.

Эпиграфом к этой книге стал прямолинейный деловой совет от предпринимателя в сфере высоких технологий и инвестиций. Но если расценить его как метафору, то движение за права животных – это небольшое, хрупкое, не получившее финансирования предприятие. Его успех зависит от того, сможет ли оно увести покупателей у крупных компаний, которые угнетают и убивают животных. Чтобы победить, необходим какой-то козырь. Нужно играть по тем правилам, которые дадут нам все возможные преимущества. В противном случае сильные противники будут и дальше теснить нас. Если мы серьёзно настроены освободить животных, то должны поменять игру.

Успех или провал движений за социальную справедливость зависит от трёх факторов, и лишь один из них активисты могут контролировать:

1. Изначальная сложность вызова.

2. Окружение , в котором должно действовать движение.

3. Ответы активистов на вызов и окружение.

Используя эту матрицу, « Изменяя игру » предлагает следующую схему для анализа движения за права животных.

Освобождение животных – самая сложная задача, которую когда-либо предстояло решить движению за социальную справедливость. Я расскажу о природе и масштабах этой задачи в Первой части.

С момента своего зарождения в 1975 году современное движение за освобождение животных встретилось с окружением, враждебно настроенным к социальной справедливости. Это окружение появилось в эпоху консервативного господства свободного рынка, которое длилось около сорока лет. Во Второй части я пристально взгляну на это время и изучу его влияние на движение. Я приведу доводы в пользу того, что всё это – качающийся маятник и что основной стратегией и целью движения за права животных должно стать такое положение, которое позволит получить преимущество при следующем движении маятника в сторону строя, основанного на принципах общности и социальной справедливости.

Во Второй части я также рассмотрю политический, экономический и интеллектуальный подъём в Китае, Индии, Бразилии и других странах Востока и Юга и предложу пути, которые приведут движение за права животных к процветанию на заре этих коренных изменений миропорядка.

В Третьей части я сосредоточусь на пяти жизненно важных вопросах, которые слишком редко обсуждают вплотную. При этом ответить на них необходимо, чтобы движение за освобождение животных могло принимать обоснованные стратегические решения.

1. Является ли освобождение животных общественным движением за социальную справедливость в традициях либерального Просвещения или же это частное этическое движение в консервативной религиозной традиции?

2. Какой должна быть позиция движения за права животных относительно не-западных культур, включая те, что подавлялись Западом?

3. Какова надлежащая роль силового прямого действия?

4. Как наше движение реагирует на то, что подавляющая его часть состоит из белых и представителей среднего класса в стране, где люди других цветов кожи и малоимущие стремительно становятся большинством?

5. Как движению следует реагировать на то, что среди рядовых участников движения женщин больше, тогда как в его руководящих кругах их меньшинство?

Как и другие движения за социальную справедливость, освобождение животных характеризуется двумя различными реакциями на несправедливость. Одно крыло движения настаивает на том, что все должны стремиться к абсолютной цели и только к ней. Второе – верит, что успеха невозможно добиться без переговоров, компромиссов и других менее конфронтационных и более мягких тактик.

В Четвёртой части я буду рассматривать эти два стратегических направления, используя аналитический шаблон, созданный социологом Максом Вебером и доработанный прогрессивной специалисткой в истории феминизма Эйлин Крадитор 5 5 В юности Эйлин Крадитор недолго (с 1947 по 1952 годы) состояла в Коммунистической партии США. В 1960—1970 годах она упрочила свою репутацию прогрессивной специалистки (но без доктринёрства) по истории движений за социальную справедливость (прежде всего аболиционистского и феминистского). Феминистская антология « Up from the Pedestal» , которую Эйлин составила в 1980 годах, стала классической. В тех же 1980 годах, однако, Крадитор повернулась в обратном направлении и присоединилась к неоконсервативному движению. . Я покажу, что второй путь (все больше организаций за права животных выбирает именно его) – это многообещающий способ изменить игру с помощью тактик, которые, в сравнении со строгим продвижением веганства, повышают участие общественности и смягчают сопротивление со стороны различных институтов. Я также докажу, что эти два подхода мы должны использовать одновременно.

Спустя десятилетия научной работы над историей социальной справедливости я полностью уверен, что мы сможем создать общество, где уважают права всех чувствующих созданий. В заключении к этой книге я объясню, на чем основана эта уверенность.

Чтобы предупредить возможное замешательство, я хочу немного сказать об используемой терминологии. Во-первых, я не употребляю понятие «права животных» в техническом смысле, который подразумевает принятие философии естественных прав или деонтологической этики. Скорее, я использую его для обозначения веры в то, что существует моральное равенство между людьми и не-людьми. Это было общеупотребительным значением термина примерно сорок лет, и у него есть преимущество – схожесть с общеупотребительным термином «права человека». Для большинства людей, включая меня, наделение животных правами означает, что их эксплуатация и убийство ради выгоды человека – это неправильно с точки зрения морали, поэтому должно быть незаконно и порицаемо обществом. Когда я буду иметь в виду философию естественных прав или деонтологическую этику, я так и скажу.

Я считаю «права животных» и «освобождение животных» синонимичными понятиями и использую их взаимозаменяемо. Утверждения, которые различают «права» и «освобождение» – обычная пропаганда в бесконечном идеологическом споре. Разница ещё даже не установлена, а уж её значение или польза имеют ещё меньший вес. Питер Сингер, например, использует термин «освобождение», чтобы обозначить что-то более консервативное, чем «права», в то время как «Фронт освобождения животных» использует это слово для обозначения чего-то более радикального.

Я говорю «благополучие животных» и подразумеваю под этим веру в то, что люди наслаждаются властью над не-людьми и поэтому могут эксплуатировать и убивать их для собственной выгоды, но не должны причинять им лишних страданий. Также велферисты 6 6 Велферизм (от англ. welfare – благополучие) – идеология, направленная на достижение или повышение благополучия (в данном случае – благополучия животных) — прим. ред. могут считать некоторые виды использования животных – например, вивисекцию или спортивную охоту – неоправданными с той размытой утилитаристской точки зрения, что причиняемые страдания непропорциональны получаемой выгоде.