Лейла Хугаева - Любовь и ненависть в Корнеллском университете

– Однажды ты станешь моим Сартром, – дразнила она его под наш общий хохот.

Океан хаотичных знаний, в котором я чувствовала себя утонувшей, становился все глубже и необъятнее, по мере того как потоки информации со всех сторон врывались в него, усиливая волнение и поднимая настоящий шторм в моей голове. Нервы натянулись до предела. Я понимала, что должна быть достойна своих друзей, что восхищение должно быть взаимным. Я тратила все свободное время на чтение, и всегда внимательно прислушивалась к тому, что говорили мои друзья. Я чувствовала себя так, словно была героиней глобального приключенческого сюжета, и как у всякой героини, несмотря на все трудности и препятствия, у меня хватит силы преодолеть все барьеры. Я боролась и была счастлива этой борьбой. Я училась, и полученные знания только усиливали мою жажду знаний. Я общалась со своими друзьями и была счастлива тем восхищением, которое они мне внушали.

Мы закрыли первые семестры на самые высокие балы. Наша небольшая компания все больше и больше выделялась среди тысяч студентов населявших главный кампус в Итаке. Ричард стал первым писать в местные газеты. Его журналистские отчеты шли на ура. Картина Гии пользовались большой популярностью на местных выставках. Я стала понемногу писать небольшие художественные очерки в местные журналы. Джеймс, Барух и Гюнтер печатали научные статьи.

Лекции мамы Ричарда, которая отважно критиковала романтизм с позиций реализма стали пользоваться большим успехом. Статьи Флер о французской революции и о феминизме Симоны Бовуар тоже нашли своих почитателей, и вокруг Флер стало собираться движение феминизма. Как ни трудно мне было поспевать за моими друзьями, этот дерзкий вызов и коммуна нашего духовного единства делали меня бесконечно счастливой. Так прошел еще один семестр.

Наконец, в последнем весеннем семестре, когда дело стало клониться к летним каникулам, все стали готовится к двум главным праздникам весны в Корнелле: Дню Дракона, одной из старейших традиций ВУЗа (с 1901 года), празднуемому 17 марта, в день Святого Патрика, и Дню Весны – празднование последнего дня семестра.

Как все первокурсники мы очень ждали День Дракона, чтобы посмотреть на ритуальную церемонию: как студенты пронесут дракона, сооруженного студентами архитекторами, через центральную площадь кампуса и потом сожгут вместе с язвительными заметками, прикрепленными к нему. Это был великий день для нас. Мы были счастливы своей молодостью, своей дружбой, своими успехами, приближающимися каникулами, пьянящей красотой, окружавшей нас природы. Все пело, танцевало, смеялось вокруг нас.

– Я пойду танцевать, – вдруг сказал Ричард, когда мы шли мимо площадки, на которой страстно танцевали латинские танцы. Он не танцевал свои любимые танцы со дня смерти своего отца. – Пойдешь со мной? – повернулся он ко мне. Я говорила ему, что занималась в отрочестве в студии бального танца.

– Да, конечно. – Я не посмела бы отказать, так меня порадовала мысль, что он нашел в себе силы преодолеть горе. Но мне совсем не хотелось танцевать. Я не помнила движений, но музыка и пластика танца были у меня в крови как у всех, кто однажды увлеченно исполнял самбу, румбу или ча-ча-ча.

Мы закружились в пламенной самбе, сливаясь в гармоничных движениях в одно существо. Это было совершенно потрясающее, ни с чем несравнимое переживание. Друзья поздравляли нас после танца, в этом шуточном конкурсе мы заняли первое место. Мы все громко смеялись и пили соки с ореховым мороженным. Как вдруг к нам подошел очень красивый, высокий молодой человек и чинно представился:

– Меня зовут Андре Филлипс. Я учусь на третьем курсе юридического факультета. Мы как раз ставим спектакль и ищем актрису на главную роль. Вы меня поразили своим танцем. Можем мы надеяться, что вы придете на кастинг? Это моя визитка.

Он так же чинно раскланялся с моими друзьями, всем широко улыбнулся и исчез в толпе. Наш праздник был безнадежно испорчен.

– Какой-нибудь «череп», – зло выдохнул Ричард. – Не понравилась мне его физиономия. А вы что скажете?

– Я скажу, пусть попробует, – сказал Гия, – а мы на спектакле посмеемся.

Мне бы следовало выкинуть эту визитку и навсегда забыть об этой встрече, и я бы наслаждалась безоблачным счастьем в обществе моих друзей до конца обучения.

Я собственно так и сделала. Выкинула визитную карточку, и думать забыла об этом глянцевом молодом человеке со слащавой улыбкой. Вот только он не забыл обо мне. Много раз до конца семестра он напоминал мне о себе записками, я не отвечала. Тогда он нашел мой телефон и написал СМС: «театральная труппа Корнелла будет счастлива видеть вас в роли Джульетты. Кастинг не требуется. Андре Филлипс». Над этим сообщением мы долго смеялись с моими друзьями. Какая неслыханная пошлость: в роли Джульетты! За кого они нас принимают?

– Да, но как он нашел твой телефон? – спросил Гия

– О, очень просто. – усмехнулся Ричард. – Разве не очевидно, что он один из этих элитных мальчиков. Интересно только как он тебе объяснит, где взял номер телефона? И почему даже не извинился, что воспользовался без твоего согласия?

Мы, конечно, смотрели все три фильма о «Черепах», но верить до конца в криминальные связи и коррупцию правительства нам не хотелось. Тем не менее, существование тайного элитного сообщества факт, и по крайней мере такую мелочь как номер телефона им не сложно найти.

– Я его просто заблокирую и все. – сказала я, начиная пугаться этому навязчивому вниманию.

– Это правильно, потом он напишет с другого телефона, – сказал Ричард – И на то сообщение тоже не отвечай. Просто забань и все.

Однако, Андре Филлипс не стал писать с другого номера, он нашел меня сам.

– Я допустил большую ошибку, – начал он с извинений, – простите меня, если сможете? Вы сможете меня когда-нибудь простить?

– Что вам угодно, сударь? – как отвечать на подобное хамство без иронии

– У меня большие связи, – честно признался он. – Мне не составило труда найти ваш телефон. Я не должен был, но вы не отвечали на мои записки, мне не хотелось верить, что мы никогда не станем друзьями. Я просто не могу в это поверить. И вы, и ваши друзья, вы меня просто очаровали. Простите ли вы меня когда-нибудь?

– Буду с вами откровенна. Вряд ли я смогу простить вам такое бесцеремонное вмешательство в мою личную жизнь. И вряд ли это понравится моим друзьям. А если вы завтра неудержимо захотите чего-нибудь более пикантного вы тоже будете оправдывать нечестный поступок неспособностью преодолеть соблазн? Извините. Я буду просить вас не беспокоить нас больше.

– Подождите еще минутку. Я заслужил все, что вы мне сказали. Я не стою вашей дружбы. Но дайте мне шанс искупить свою вину. Моя большая ошибка в том, что я предложил вам роль Джульетты, а вы и ваши друзья уже известны своим полным неприятием романтики! Какая оплошность с моей стороны! Я думал вас порадовать…. Многие студентки Корнелла отдадут десять лет жизни, чтобы получить эту роль в нашем спектакле. Но что вы скажете о роли госпожи Бовари? Мы уже готовим сценарий по роману, специально для вас! Мы готовы ради вас изменить весь репертуар нашего театра.