Александр Ферсман - Путешествия за камнем

Но машина есть — прекрасный «форд» последней марки «АА». На нем надпись «КАО-1».

С необычайной важностью докладывает нам Александр Андреевич, что «КАО-1» готова к выступлению и что, как только нас накормят курицей, мы двинемся в путь.

Мы идем на базу, где снаряжаются караваны, идущие в глубь Кара-Калпакской автономной области. Большой двор весь заполнен грузами: хлопком, бочками, верблюдами, арбами. Трудно разобраться в этом хаосе приходящих и уходящих караванов. Кермине — исходный пункт снабжения целого округа восточной части Кара-Калпакии — Тамдынского района. Туда, в Тамды, ведет и наш путь.

Среди этой пестрой картины наше внимание привлекает новенький, чистенький, зеленый грузовичок-полуторатонка. Около него, поглаживая его стальной корпус, стоит водитель машины — шофер Миша.

«КАО-1» — первая машина Кара-Калпакской автономной области. Ее выделило правительство для нашего автомобильного пробега через пески, к ней приставлен лучший шофер Кара-Калпакии. Громадные бочки с бензином заполняют почти всю полуторатонку, а на них грузятся еще бочки с водой, какие-то тюки, баулы, мешочки, мешки. Растет на машине гора всякого груза, и со страхом посматривают на нее мои спутники, которым надо будет взгромоздиться на весь этот скарб. Спокоен лишь тот, кому место предназначено рядом с шофером в кабине.

Мы усаживаемся в холодок, пьем чай, гуляем, снова пьем чай, ждем обещанную курицу, потом снова гуляем, с волнением посматриваем на «КАО-1», которая «мирно и тихо» стоит среди верблюдов, и, наконец, скромно спрашиваем командора, украдкой поглядывая на часы, не пора ли ехать, но… Восток остается Востоком.

«Зачем спешить? Один шайтан торопится», — вспоминаем мы старую восточную поговорку.

«Куда спешить? Все равно сегодня не доедем. День жаркий, машина накалится», и шофер Миша любовно и заботливо посматривает на своего стального коня.

Перед нами серьезная и большая задача. Мы хотим проехать сначала в Тамды, оттуда, отмерив сотни две километров, достигнуть аула Джиланды, а затем — и это нам кажется самым интересным — пересечь пески и впервые в истории Кызыл-Кумов с востока на машине приехать прямо в Турткуль, на его главную площадь перед исполкомом…

Мечты, мечты… Этот план остался только планом, и мне придется подробно рассказать о том, как из него ничего не вышло, как мы не приехали в Турткуль и как мы чуть не погибли с нашей машиной в тяжелых песках.

Но А. Ф. Соседко убеждал нас, что все это очень просто, близко и легко, что песков на нашей дороге почти не будет, что через каждые 20 километров имеются источники воды. Даже не будет жарко, так как там защищают от солнца горы, а около Джиландов, километров за 500 от исходной нашей точки, даже имеются два или три — он точно не помнит — тенистых дерева.

Он уверяет, что до Тамдов совсем близко, всего 150 километров, а между тем злые языки говорят о трехстах да еще с «гаком», а по карте… Нет! Давайте лучше на карту смотреть не будем, а то совсем собьемся с пути и в Тамды не попадем. (Действительно, даже миллионная карта этого района совершенно неверна, и три элемента кызылкумской природы — степь, горы, пески — в ней безжалостно перепутаны.)

А. Ф. Соседко так убеждал нас в том, что все это просто, что даже наш командор из Турткуля в ковбойской шляпе поверил ему, стал вместе с нами мечтать о легком пробеге и запасся на дорогу бочонком вина, чтобы отпраздновать скорую победу…

Но и на востоке приходит конец ожиданиям и приготовлениям.

Около полудня мы все взгромоздились на «КАО-1» и тронулись в путь.

Как всегда, с первыми трудностями автомобилю пришлось столкнуться в самом оазисе с его арыками, каналами, мостами, мостиками, узкими улицами, крутыми поворотами — такими типичными для всей своеобразной системы поселений старого Востока, где все приспособлено к передвижению на верблюде или ишаке и где дьявольски трудно машине и еще труднее шоферу. А между тем нам нужно было не только пересечь долину Зеравшана, но и крутиться вдоль этой реки много десятков километров по узким дорогам, пока, наконец, мы не вышли на простор чудесных среднеазиатских степей. Одно было приятно — машина была действительно прекрасная. Сорок лошадиных сил тянули со всей энергией орловских рысаков, а Миша был опытным шофером, влюбленным в свою машину, для которого ничего не было дороже его стального коня.

Все мы — десять человек — и нагруженные на его машину десятки пудов разнообразного продовольствия, воды, бензина и других грузов, — ничего для Миши не значили. Лишь бы было хорошо машине. И мы должны сознаться, что только благодаря этой трогательной любви и вниманию Миши к «КАО-1» нам удалось благополучно, без единой поломки, закончить наш путь почти в 1000 километров и не застрять среди бесконечных песков, за много сотен километров не только от жилья, но даже и от воды.

В сущности, только потом мы поняли, что нельзя было идти в такой трудный путь на одной машине, что мы рисковали многим. Но всё хорошо, что хорошо кончается [69] Темпы нашей экспедиции были таковы, что мы еле успевали записывать наблюдения в свой дневник. В этом дневнике я потом нашел такое место: «Мы превратились в полуободранных, грязных бродяг, но мы так устали, что уже не обращали на это внимания». . А окончилась наша экспедиция все-таки хорошо!

Мы ехали вдоль течения Зеравшана, по сплошному оазису. Справа от нас возвышались отроги Нура-Тау, которые мы должны были обогнуть с запада. Здесь, в хребте Ак-Тау — «белый хребет» — были найдены прекрасные мраморы. Проезжая мимо этих белых гор, мы и не подозревали, что это они снабжали древние мечети Самарканда серым, желтым и розоватым, просвечивающим мрамором. Не пройдет и пяти лет, как здесь будет положено начало крупнейшим ломкам мрамора, который длинным путем, почти в 4000 километров, пойдет в Москву на строительство Дворца Советов [70] Нуратинские мраморные месторождения, по-видимому, представляют собой значительный интерес, и если будет налажен удобный и дешевый транспорт, то этот мрамор широко пойдет на строительство как в Средней Азии, так и в других местах СССР. .

Как это всегда бывает в Средней Азии, оазис резкой границей отделяется от чистой ровной степи. С облегчением вздохнул Миша, выехав на простор степей около Кенимеха. Он остановил машину, осмотрел колеса, расправил усталые от бесконечного кручения руля руки, и мы снова покатили.

А вокруг степи и степи — серые, серо-зеленые полынные степи, прорезанные многочисленными линиями верблюжьих троп. Эти тропы вьются, извиваются, сплетаются и снова расплетаются, как косички молодой узбечки. Они тянутся далеко на север, скрываясь в поднимающейся дымке жаркого дня. Кое-где были видны следы арб и даже автомобилей.