Александр Ферсман - Путешествия за камнем

Выветривание гранитов.

Да, действительно, уже виднелся берег нашей песчаной реки. И снова потянулась ровная полынная степь, снова бесконечные канавки верблюжьих троп.

Торжествуя, выехал Миша на твердую землю.

Вкусный обед был наградой за преодоление первых препятствий. Даже солнце не казалось нам таким палящим, и мы очень скоро пустились снова в дальнейший путь.

Два дня мчалась наша машина почти прямо на север. Все те же бесконечные степи, затянутые дымкой, те же скалистые хребты с мягкими, пологими перевалами, те же леса мягко склонявшихся перед нами ферул.

Ни одного человека, ни одной кибитки, ни одного колодца… Сотни километров легко и спокойно проходила наша «КАО-1».

Но где же обещанные нам гранитные массивы Джиланды (что значит в переводе «змеиное сердце»)? Где холодные струи воды, вытекающей из скал этого оазиса?

А. Ф. Соседко уверял нас, что скоро все это будет. Вот только обогнем слева этот хребет, спустимся круто в овраг — там и будут Джиланды. Но… огибали мы десятки каменных гряд, десятки раз спускались в овраги, а Джиландов все не было. Миша, недовольный тем, что предсказания нашего проводника не оправдывались, останавливал машину, заботливо осматривал колеса, охлаждал радиатор и только качал головой:

— Никаких Джиландов нет, а вода-то у нас на исходе.

И в эти минуты, когда несколько падало настроение всей нашей братии, когда, устав сидеть на тюках и бочках, все ложились на траву, вдыхая горький запах полыни, я снова прибегал к своему испытанному средству.

Мы останавливались, удобно устраивались на сброшенных мешках, раскладывали маленький костер из сухих веточек, долго-долго пили кок-чай и слушали густой бас геолога Юдина, рассказывающего о там, как он обманул схвативших его басмачей или как встретился с тигром.

Мы не очень верили в этого тигра, делили на пять его рассказы о басмачах, но все-таки он увлекал нас, и мы переносились в обстановку Памира и его снежных высот.

Наконец, а конец наступает всякому делу, в одно прекрасное утро мы совершенно нежданно и негаданно приехали в Джиланды. И поворот был не направо, а налево, и особой гряды-то, в сущности, не было, а так вдруг повернули — и остановились. Даже машина, казалось, замерла от удивления перед открывшейся картиной.

Представьте себе картину африканских Уадей, как их прекрасно описывает лучший исследователь и поэт нубийских и суданских пустынь Вальтер [73] Вальтер Иоганн — один из лучших популяризаторов в области геологии. Он дважды посетил среднеазиатские пески. .

Глубокая расщелина обрамлена каменными громадами желто-серого гранита. У выхода на равнину — ряд деревьев, маленькие бахчи, несколько десятков кибиток на крутых склонах каменных вершин, а в глубине, по дну каменистой пади — что-то напоминающее ручеек из настоящей воды — воды, которая в последние дни была для нас каким-то отвлеченным понятием и которая теперь приводит нас в восторг.

Только в Средней Азии, только тогда, когда в течение многих знойных, палящих дней получаешь лишь по пиале затхлой солоноватой воды, только когда целыми неделями не видишь глади этого спокойного жидкого минерала и не слышишь звонкого журчания его потоков, — только тогда понимаешь и научаешься ценить это замечательное химическое соединение Н 2О, без которого нет жизни, нет счастья, нет богатства, нет ничего на земле… О, как велика сила и мощь воды в природе! Запомните, минералоги и путешественники, что это самый важный минерал нашей Земли!

Итак, мы остановились на крутом склоне ущелья.

Из всех кибиток стали выбегать женщины, дети. Гудок нашей машины ошеломил все население. Ведь это была первая машина, которая пришла в Джиланды. Нет, больше того, — ведь это была первая автомашина, которую вообще видели жители Джиландов. До этого лишь немногим, преимущественно мужчинам, бывавшим в оазисах Самарканда или Бухары, довелось видеть «самоходы» без лошадей и верблюдов.

Все население пришло в какое-то смятение. Миша с особым ревом стал спускать нашу машину круто вниз, затем с разгона поднялся на другой склон, резким движением обогнул несколько кибиток, и с рычанием какого-то непонятного дикого зверя машина остановилась у кибитки старшины.

С большим достоинством и выдержкой встретил нас старшина на пороге кибитки. Он приветствовал нас по-казахски, а сын его, бывавший в Бухаре, переводил нам его слова на русский язык. Очень скоро казахские женщины привели в порядок кибитку, разложили кругом подушки, а в средину поставили большое блюдо прекрасного жирного плова. Воздух накален, ни малейшего движения.

Мы упиваемся айраном, который тут же разливается по пиалам из большого бурдюка. С огромным интересом слушаем мы рассказы старшины о жизни этого, самого отдаленного центрального оазиса кызылкумских песков. С нежностью показывает он нам свою детвору и своего старшего наследника.

Соседко здесь свой человек, его все знают. Он рассказывает, что мы приехали посмотреть пегматитовые жилы, которые он открыл здесь в прошлом году, просит к вечеру приготовить нам верховых лошадей и накормить нас барашком, а пока дать нам поспать. С доверием слушают его казахи, без страха подходят к нему дети. Затевается длинный разговор. Потом Юдин с его прекрасною казахскою речью завладевает вниманием слушателей… но я точно не знаю, что происходит, — я засыпаю среди рева верблюдов, блеяния овец, выкриков ишаков и шумных разговоров.

И пока мы отдыхали, утомленные многодневным переходом и тряской машины, а наши хлопцы — водители и проводники — с аппетитом ели горячий плов по-восточному, прямо пальцами захватывая жирные куски его, за нашей юртой происходило нечто совершенно замечательное.

Приподняв осторожно край кошмы нашей кибитки, мы наблюдали интересную и вначале совершенно непонятную нам сцену.

Вся площадь около кибитки была запружена детьми и женщинами. Сначала они стояли поодаль от нашей машины и в страхе разбегались, когда Миша нажимал гудок. Потом постепенно страх перед машиной начал уменьшаться. Кольцо вокруг машины все больше и больше сужалось, а некоторые, более смелые ребята подбирались вплотную и пальцами трогали шины.

Но вот одна из женщин отделилась от толпы. Она несла на руках ребенка, покрытого ранами. Не без страха подошла она поближе, осторожно сама коснулась колеса, а затем приложила к нему и ножку своего ребенка, разъеденную язвами.

Но это было только начало. За ней набрались храбрости и другие женщины. Мы видели, как две из них подошли ближе к машине, опустились перед ней на землю и осторожно проползли между колесами на другую сторону.