В. Конелес - Сошедшие с небес и сотворившие людей

Ответив на вопросы, Гильгамеш уговорил лодочника помочь ему. Но, едва ступив на борт корабля, герой умудрился повредить те особые «каменные предметы» (возможно, что-то вроде мотора?), и путешествие без них оказалось невозможным. Пришлось строить плот из 120 стволов деревьев. На этом «плоту» они за три дня пересекли «мертвые воды» и прибыли в окрестности окруженного мощной стеной города Итла, правителем которого был бог Уллу-Я, а богом — Син (бог луны). Такие подробности позволяют утверждать, что это был находящийся на берегу Мертвого моря город Иерихон («Yeriho» — «Город Луны»). Археологи установили, что Иерихон существовал еще в VIII–VII тысячелетиях до н. э. [37, с. 31; 51, с. 89]. Во времена Гильгамеша это был уже крупный город, знаменитый своими неприступными стенами.

В одном из ханаанейских текстов Эл (верховный бог) называет себя именем Иерех («Yerah» — «Луна» (семит.)), а свою божественную супругу — Nikhal (семитическое прочтение имени супруги шумерского бога Луны NIN-GAL). Да и сам Синайский полуостров имеет многозначительное название: «Sinai» означает «Принадлежащий Сину». То есть Тильмун, который искал Гильгамеш, находился на территории именно этого полуострова!

Гильгамеш начал было просить правителя и божество «даровать ему жизнь» и дать «шем», но тут другой, более вышестоящий бог, Кумарби, воспротивился этому, и герою было отказано. Тогда Гильгамеш покинул город и направился к горе Машу. Это место «соединяло Небесный Пояс… и Нижний Мир [южное полушарие]». Через шесть дней пути он подошел вплотную к горе, «где ежедневно видел «темы», которые отбывали [оттуда] и прибували [туда]».

Называется та гора Машу…

Он подошел к горе Машу, где каждый день видел,

Как отбывают [с нее] и прибывают [на нее] «шемы» [433, с. 150].

Гильгамеш достиг входа в охраняемый «людьми из ракет» тоннель. Характеристика этих существ нам уже знакома: «Ужас, внушаемый ими, безмерен; взгляд их [несет] смерть. Их ужасный луч [прожектора?] скользит по горам» (рис. 138 а, б). По каким-то признакам странные создания определяют, что перед ними не просто человек, но «плоть богов в теле его» (Гильгамеш, напомним, на две трети был богом). Он долго беседует с двумя великанами, и те, в конце концов, пропускают его дальше. Во время трудного путешествия к Утнапишти, отцу людей, Гильгамеша не раз отговаривают от его замысла: «Когда боги создали человека, они избрали для человека смерть, а жизнь сохранили для самих себя». Великаны повторили эти же слова.

Гильгамеш вступает в тоннель. Через 12 «беру» путешествия в кромешной тьме стало немного светлей. Из-за повреждения текста почти всей девятой таблички не ясно, что происходит дальше. На следующем фрагменте мы застаем Гильгамеша уже в том дивном саду, где жил Утнапишти. Одиннадцатая табличка повествует о встрече с самим Утнапишти [114] В литературе встречается также написание Утнапиштим. . До того как выйти навстречу к путешественнику, тот «наблюдал за ним издалека». Гильгамеш находит фигуру Утнапишти похожей на его собственную и думает, что они похожи, как отец и сын. Он просит Утнапишти открыть ему тайну вечной жизни, но тот, пояснив, что бессмертие ему просто даровано богами, неожиданно начинает рассказ о своем прошлом, ведя разговор в первом лице. Здесь нам вновь придется вернуться к «легенде» о потопе.

В шумерской версии роль Утнапишти играл Зиусудра (ZI-U-SUD-RA — «Дни его жизни продлены»), набожный царь, руководствовавшийся во всем указаниями богов, получаемыми через видения, сны и предсказания. Сюжет предания практически тот же. Правда, обнаруженные тексты не столь полны, как более поздние, из-за сильных повреждений, но это не мешает увидеть их сходство. Отрывки из них приводил в своих работах, в частности, С. Крамер.

На Совете Двенадцати главных анунаков, принимавших решение об уничтожении человечества, Эа и Нинти были против.

Но Энки все же пришлось связать себя обещанием перед Советом Двенадцати не пытаться предотвратить гибель человечества. Однако он в очередной раз поступил против воли Энлила. Формально он не разговаривал с Утнапишти; он обращался к стене его дома, но так, чтобы его могли слышать. Видя, что это не приносит успеха, он, в конце концов, нарушил обещание не помогать людям и обратился к Утнапишти/Зиусудре напрямую:

Ты, человек из Шуруппака, сын Убар-Туту:

Брось дом свой и построй себе корабль!

Откажись от имущества и спасай свою жизнь!

Отрекись от добра и сохрани свою жизнь!

Возьми с собой на корабль СЕМЯ всех живых существ…

(433, с. 93; 223, с. 109; 306]

Конструкторский совет, данный Утнапишти богом Энки, звучал так:

Тот корабль, который ты построишь,

Очертанием да будет четырехуголен;

Равны да будут ширина с длиною;

Как Океан, покрой его сводом [120, с. 162].

На одной из глиняных табличек Энки показан как получеловек-полузмей, который «завел» для Зиусудры/Утнапишти водяные часы (рис. 139). Любопытно, что Энки дал не имевшему понятия о кораблестроении человеку точные рекомендации по изготовлению огромного MA-GUR-GUR («Корабля, который может переворачиваться и кувыркаться»). Одна из моделей ковчега, выполненная Полом Хоуптом, походит на современный грузовой танкер [371] (рис. 140). Ветхозаветный термин для обозначения ковчега звучит как «teba», что имеет значение «ящик». Само же слово «teba» произошло от аккадского «tebitu» («грузовой корабль»). Добавочное его значение — «тонуть».

В соответствующих вавилонских и ассирийских текстах используется термин «tzulili», от которого произошел современный еврейский термин «Tzolelet» («подводная лодка»).

Упоминание «семени» (аккадского и старовавилонского слова «zeru» и, соответственно, ивритского «zera»), а не буквально «каждой твари по паре» существенно изменяет требования к водоизмещению корабля. Это же позволяет предположить, что на Ковчеге находились некие устройства для хранения генетического банка. Впрочем, причастность к созданию корабля «великого ученого-генетика» ставит все на свои места.

И все-таки судно это должно было быть огромным. Как следует из Бытия 6:13–18, длина ковчега составляла 140 м, ширина 23 м, а высота — 13,5 м [408, с. 8]. Как же его удалось построить за считанные дни? Месопотамские тексты сообщают о психологическом приеме, использованном Атра Хасизом. Он объявил, что, поскольку он поклоняется богу Энки, а город Шуруппак оказался во владении Эндила, он, так сказать, «эмигрирует по религиозным мотивам»: