Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

74Рыжкова Н. В. Указ. соч. С. 46, 55—56.

75Рычнев Г. Рассказы о Шолохове. Станица Вёшенская, 1992. С. 47—48.

76Героический подвиг донского казака К. Ф. Крючкова. М., 1914. С. 9.

77Ермолаев Г. С. Михаил Шолохов и его творчество. СПб., 2000. С. 269.

78Там же. С. 268.

79См.: Шолохов М. А. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 2. М., 2001. Примечания. С. 364.

80Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. Схема № 5.

81Сивоволов Г. Я. «Тихий Дон»: рассказы о прототипах. Заметки литературного краеведа. Ростов-на-Дону, 1991. С. 97.

82Ермолаев Г. Указ. соч. С. 176.

83Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 462.

84Бар-Селла З. «Тихий Дон» против Шолохова // Загадки и тайны «Тихого Дона». Т. 1. Самара, 1996. С. 143.

85Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. Схема № 24. С. 34.

86См.: Успенский А. А. На войне. Восточная Пруссия — Литва. 1914—1915 гг. Каунас, 1932. С. 12.

87См.: Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. С. 32, 105, 113, 79.

88См.: Восточно-прусская операция. Сборник документов. С. 57, 214, 493.

89Там же. С. 57—58.

- 666 -

90Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 478.

91Там же. С. 479.

92Там же. С. 476.

93Там же. С. 479.

94Там же. С. 480.

95Казачий словарь-справочник. Т. 2. С. 80.

96Там же.

97Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 477.

98Рыжкова Н. В. Указ. соч. С. 122.

99Там же. С. 20.

100Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 481.

101Там же. С. 473.

102Восточно-прусская операция. Сборник документов. С. 491—512.

103Керсновский А. А. История русской армии. Т. 3. М., 1994. С. 177—178.

104Там же. С. 181—182.

105Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 472.

106Восточно-прусская операция. Сборник документов. С. 491—512.

107Рыжкова Н. В. Указ. соч. С. 20.

108См.: Керсновский А. А. Указ. соч. Т. 3. С. 225.

109Там же. С. 213.

110Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 493—494.

111Там же. С. 495.

112Там же. С. 494.

113Там же. С. 495.

114Там же. С. 494.

115Там же. С. 495.

116Там же. С. 500.

117Макаров А. Г., Макарова С. Э. Вокруг «Тихого Дона»: от мифотворчества к поиску истины. С. 35.

118Там же. С. 36.

119Там же. С. 43.

120Там же. С. 434.

121Мраморнов О. Тесть Шолохова и сундучок Крюкова // Независимая газета. 1998. 4 июня.

122Там же.

123См.: Устименко В. В. Национальные истоки в творчестве С. А. Есенина и М. А. Шолохова // Творчество М. А. Шолохова и советская литература. Ростов-на-Дону, 1990. С. 11.

124Там же.

125Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 87—92.

126Там же. С. 85.

127Там же. С. 92—94.

128Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 3. М., 1980. С. 506.

129Мезенцев М. Т. Судьба романов. С. 74.

130Там же. С. 20.

131Там же. С. 19.

132Там же. С. 97.

133Там же. С. 96—97.

134Там же. С. 97.

135Там же. С. 87.

136Там же. С. 87—88.

137Там же. С. 22.

138Там же. С. 28.

139Макаров А. Г., Макарова С. Э. Указ. соч. С. 95.

«Антишолоховедение» ведет свои атаки на «Тихий Дон» так, как будто Шолохов писал сугубо историческое, а не художественное произведение. Оно чурается, обходит молчанием главное: художественное своеобразие «Тихого Дона» в сопоставлении с творчеством Крюкова и других претендентов на авторство романа, сравнительные особенности его поэтики и языка. А если и пытается это делать, то — на уровне Мезенцева, то есть ученически, примитивно и топорно.

В предыдущей главе мы рассмотрели ту аргументацию, которую против авторства Шолохова выдвигают историки — Р. Медведев, Макаровы, т. е. рассмотрели источниковедческий и исторический аспекты данной проблемы.

Но в прояснении проблемы авторства Шолохова не менее важен и аспект филологический, который не исчерпывается источниковедением и текстологией. Важен сравнительный анализ поэтики и языка Шолохова и претендентов на авторство «Тихого Дона».

Поэтика и язык «Тихого Дона» — тема безбрежная. Мы обращаемся к ней только под одним, строго определенным углом зрения: прояснения вопроса об авторстве «Тихого Дона».

Вдумаемся в истоки, происхождение гипотезы «антишолоховедения» о том, что роман «Тихий Дон» создавался «в четыре руки»: и «автором» — Крюковым, и «соавтором» — Шолоховым. Истоком этой механистической гипотезы является глубинная кажущаяся противоречивость романа, в силу которой «Тихий Дон» могли поддержать и Сталин, и атаман Краснов. Противоречивость, выражающая, как мы показывали в предыдущих главах, всю реальную сложность отношения к революции, Гражданской войне казачества и шире — трудового крестьянства, поначалу принявших в своей массе революцию, а потом, когда началась продразверстка и террор, отринувших ее.

Однако идеологическое объяснение не является достаточным для того, чтобы разобраться в таком сложном вопросе, как видимая противоречивость «Тихого Дона», оборачивающаяся в конечном счете глубоким органическим единством романа. Органическое единство повествованию в романе сообщает совершенно особое проявление позиции автора, не желающего явно и однозначно становиться на чью-либо сторону в этом историческом споре эпохи, избегающего «указующего перста».

За это автору «Тихого Дона» «попадало» и от тех, и от других: от рапповцев — за «объективизм», от «антишолоховедов» — за «искривление» позиции «белого офицера» Крюкова усилиями «коммуниста» Шолохова.

Вспомним «проработку» Шолохова на II Пленуме РАПП’а. Именно принцип объективности, то есть художественной правды в изображении лютых, как говорили тогда — классовых врагов — вызывал особенно острое неприятие рапповцев. «Объективизм», «пацифизм» — такие главные обвинения предъявила Шолохову леворадикальная критика после выхода первых двух книг «Тихого Дона».

Редактор журнала «Интернациональная литература» С. Динамов, известный литературовед и критик той поры, писал в 1931 году: «...У Шолохова нет ни одного белого, качественно отличного от героев “Дней Турбинных”. Говорит Шолохов <...> что Корнилов плетет сети черного заговора, но не показано все это с необходимой, разящей ненавистью, не хватает у Шолохова накалки классового противопоставления; в его образах врагов революции не вскипает отрицание их. Со всем сознанием ответственности этих слов приходится их высказывать, со всем опасением за дальнейший путь Шолохова приходится это утверждать.

Белые для Шолохова враги, но герои. Красные — друзья, но отнюдь не могут идти в сравнение с белыми. <...>. Хватило у Шолохова терпения выписывать фигуры Корнилова и Алексеева, — но ни одной равной им по своей роли фигур красных нет в романе: белые — столбы, а красные — простые столбики. <...> Странное равнодушие сквозит в его описании борьбы с контрреволюцией» 1.

Такова определяющая тональность в оценках критики романа «Тихий Дон» в конце двадцатых — начале тридцатых годов.

В докладе «Реакционная романтика», о котором уже шла речь, историк Н. Л. Янчевский утверждал: «Сложность понимания романа Шолохова заключается в том, что у него нет того лица, которое являлось бы “alter ego” автора и высказывало мысли автора в романе». «Основной недостаток — это “объективизм”, — вторил ему критик Л. Шеншелевич, — который делает роман в высшей степени идейно шатким произведением» 2.