В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Именно поэтому, в полном согласии с теорией формальных систем, в работах Хомского язык до недавнего времени определялся как множество правильно построенных формул (от трансформаций отвлечемся), которым придана хотя бы одна семантизация (что не мешало Хомскому практически приравнивать свое понятие языковой компетенции соссюровскому понятию langue). Лишь сравнительно недавно Хомский ввел понятие I-language (Internalized Language), уже приблизительно отвечающее более традиционному пониманию языка (во всяком случае при психолингвистическом к нему подходе (ср. [Касевич 1974]).

Кроме ссылок в тексте и в сносках, автор выражает свою благодарность следующим лицам: Gontzal Aidai, Мартину Хаспельмату, Стивену Левинсону, Полетт Леви, Анне Маргетс (которая также вдохновила мою интенсивную работу на эту тему), Игорю Мельчуку, Джону Ньюмэну, Дэвиду Петерсону, Малколму Россу и всем ответившим на мой вопрос в Интернете (http:/Ainguistlist.org/issuesAl/ll-1012.html#l). Более ранние версии этой работы вошли в доклады, прочитанные на VI Encuentro International de Lingüistica en el Noroeste в университете штата Сонора (Эрмосильо, Мексика) в ноябре/декабре 2000 г., на конференции «Категории глагола и структура предложения» в Институте лингвистических исследований Российской академии наук (Санкт-Петербург) в мае 2001 г. и на Fourth Meeting of the Association for Linguistic Typology в Калифорнийском университете (Санта Барбара) в июле 2001 г. Английская версия этой статьи выходит в сборнике «Language and Life», под ред. Рут Бренд, Томаса X. Хэдленда и Мэри Рут Уайз (Dallas: SIL International); этот сборник посвящен памяти Кеннета Пайка.

Согласно [Burrow, Emeneau 1984: 185–186, 269; пункты 2053, 3098], это противопоставление встречается в некоторых, но не во всех южнодравидийских языках.

Возможно, что система языка лепча сложнее, чем это простое противопоставление по лицу [Heleen Plaisier, личное собщение], но ясно, что грамматическое лицо реципиента один из релевантных факторов.

В работе [Smith Stark, в печати] приводятся другие примеры из языков отоманской семьи, в том числе и аналогичные примеры в некоторых из этих языков для глагола «сказать». До ознакомления с этой статьей я не встречался с супплетивизмом по лицу при глаголе «сказать», так что это глагольное понятие тоже нуждается в более подробном исследовании.

В цезском языке непроизводные переходные глаголы требуют суффикса — о в императиве, а производные переходные глаголы никакого суффикса не принимают. Для некоторых носителей цезского языка формы императива от глаголов телI-, нелI- телI-о, нелI-о, что говорит о том, что для этих носителей языка глаголы непроизводные, без внутреннего морфемного стыка. Другие носители языка употребляют формы телI, нелI, соответственно для них эти глаголы производные. Некоторые другие цезские языки обобщили один варант для понятия «дать», например, в бежтинском языке нилI- независимо от грамматического лица реципиента. Цезские и бежтинские данные взяты из моих собственных полевых записей; кроме того, благодарность выражается Арсену Абдулаеву (цезск. яз.) и Маджиду Халилову (бежтинск. яз.).

В русском языке, конечно, имеются возможности выражения этого противопоставления, напр, глагольные приставки. Таким образом, прийти более специфично соответствует come, arrive, а пойти — go, set out Но в отличие от английского языка это противопоставление в русском языке не обязательно; кроме того, семантические отличия в обоих языках не тождественны.

Списки переводов глагола «дать» в работах [Z'graggen 1980а; 1980б] создают впечатление, что явления, подобные наблюдаемым в языках амеле и/или уаскиа, широко распостранены в мадангских языках, хотя только подробный анализ отдельных языков выделит точную систему в каждом конкретном случае. В языке коасати (семья мускоги; Луизиана и Техас, США) тоже есть глагол «дать» с нулевым корнем и обязательными префиксами, относящимися к реципиенту [Kimball 1991: 102–104]; как и в языке амеле, эта система синхронно прозрачна.

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 99-04-00041а) и гранта Президента РФ для поддержки ведущих научных школ (грант № НШ-2325.2003.6).

'j'emploie le terme de «procès» dans un sens très général pour désigner toute situation dénotée par un verbe, action, processus ou même, comme ici, état.

Comme «appuyer le doigt sur le boulon», dont le module est erga-TIF — SUPERESSDF — ABSOLUTIF [Haspelmath 1993:268].

Et que nous appelons «théorie de la transitivité restreinte», par opposition à la «théorie de la transitivité généralisée».

Выражение «30 лет спустя» в моем заглавии бессовестно украдено из статьи [Храковский 2000].

Наличие фиктивных (=«пустых») синтаксических элементов не противоречит этому принципу: они не представлены в ГСинт-структуре и не являются ГСинт-актантами. Так, возьмем испанскую идиому difiársela a N, букв, «дать себе ее К дат= надуть, провести N.». где DiÑar = разг. «дать». В ПСинт-структуре предложения местоимение LA (= Зед. женск. рода в аккузативе, т. е. «ее») выступает как прямое дополнение глагола DIÑAR, но это фиктивное прямое дополнение: оно никак не представлено в ГСинт-структуре, где ГСинт-акгантом выражения DIÑÁRSELA является группа a N: DiÑÁRSELA — II — а N.

Это требование основано на следующих языковых фактах:

• Некоторые глаголы в некоторых языках (например, метерологические глаголы в индоевропейских языках) не имеют ГСинтА I: в английских фразах It rains. It thunders и т. д. выступает фиктивное подлежащее гг, которое на ГСинт-уровне не появляется. В результате, в ГСинтС такие глаголы вообще не имеют актантов.

• Некоторые одноактантные глаголы в некоторых языках имеют лишь ГСинтА II, как, например, тошнить или РВАТЬ: Его тошнит, Ее рвет или лат. Me pudet «Мне стыдно».

• Идиомы, включающие подлежащее, например:

КАКАЯ МУХА укусила Х-А? «Почему X так раздражен?»

или

ЧЕРТ БЫ побрал Х-А! «Я желаю Х-у всяческого зла».

Такие идиомы имеют только ГСинтА ШШ. На ГСинт-уровне, идиома представляется одним узлом, из которого не выходит ветка с номером I.

• Глагол в таком залоге, который блокирует (= подавляет) выражение ГСинтА I; например, у форм бессубъектного суппрессива нумерация ГСинт-актантов начинается с II: см. пункт 5 в разделе 4, с. 295–296.

Эти примеры показывают возможность диатез, в которых нумерация ГСинтА начинается не с I, а с II.

Бессубъектный суппрессив необходимо отличать от весьма похожего явления: использование неопределенного субъекта. Хороший пример неопределенного субъекта дает [Givón 1990: 581] (где, однако, предлагается иное описание):

В таких фразах невозможно ни реальное подлежащее, ни агентивное дополнение. Однако глагольная форма выражает единственность [-Ø]/множественность [-qa] Деятеля; поэтому я считаю суффикс — ta показателем неопределенного субъекта — нечто близкое по смыслу к фр. ON или нем. MAN. Если бы суффикс — ta был показателем бессубъектного суппрессив а, то число чего маркировалось бы тогда суффиксами — Ø и — qa?