Нора Букс - Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах В. Набокова

Число примеров можно пополнить. Мартын сообщает Соне о своей футбольной победе: «Один на ноль» (с. 131). Мартын играл голкипером, и ноль связывается не столько со счетом, сколько с его присутствием в воротах. Символично, что Соня повторяет результат, но уже как счет матча: «Подумаешь, — один: ноль, — нечего уж так беситься» (с. 132).

Другой пример — последняя встреча Мартына с Дарвином, во время которой герой незаметно уходит из комнаты и из текста: «…Дарвин… повернул голову. Но в комнате никого не было… Никто не вышел. Дарвин подошел и глянул в угол. Никого» (с. 230).

В английском переводе романа Набоков подбирает реальным названиям вымышленные эквиваленты: «Here’s Carnagore, here’s Torturovka, right on the border» (Nabokov V. Glory. P. 168).

Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т. XIV С. 756.

Там же. С. 757.

См. об этом главу I наст. издания. К «Машеньке» отсылает и другая пародийная автоаллюзия в «Подвиге»: Соня отправляет Мартыну открытку с пошлым «немецким» стишком: «Пускай умалчивает сердце о том, что розы говорят» (с. 168). Образ розы в «Машеньке» связан со знаком тайны.

Леви-Стросс К. Структура мифов. — В кн.: Структурная антропология М., 1983.

Пушкин А. С. Т. 4. С. 48.

См.: Топоров В. Эней — человек судьбы. М., 1993. С. 106.

Гаспаров M. Л. Гораций, или Золото середины — В кн.: Гаспаров М. Л. Избранные статьи. С. 422.

Там же.

Гомер. Надгробные игры по Патроклу, Илиада, XXIII. Вергилий. Надгробные игры по Анхизу. Энеида. Кн. V.

Шекспир У. Т. 6. С. 300.

Гомер. Одиссея. Пер. с древнегреч. В. Жуковского. М., 1981. С. 162.

Пушкин А. С. Т. 4. С. 231.

Единственное замечание в виде короткой сноски было сделано при публикации «Подвига» в России: «В американских изданиях романа после главы X идет глава XII» ( Набоков Владимир. Собрание сочинений: В 4 т. М.: 1990).

Примечательно, что сопоставление этих персонажей осуществляется посредством символов еды: мороженого и баранины. Оба вводятся в роман в качестве загадки и остаются без ответа до конца повествования. Мартыну в Крыму снится сон, в котором «Лида… говорит, что грузины не едят мороженого» (с. 19). При знакомстве с Грузиновым Мартын слышит, как тот произносит фразу: «…я мороженого никогда не ем» (с. 204). Читатель связывает ответ персонажа со сном, используя совпадение: грузины/Грузинов. Этот явный ответ, однако, ничего не разъясняет и оказывается ложным ходом. Образ мороженого отсылает к Пушкину, к часто цитируемому в романе отрывку «Осень».

Мороженое выступает как символ холода, зимы, Севера. В контексте аллюзии: отказ от мороженого — отказ от поминок по Северу, что воплощается в сопротивленческой деятельности Грузинова. О баранине речь также заходит несколько раз. За ужином у Зилановых безумная Ирина, «живой символ» (с. 173) Царства мертвых, «мычала, объясняясь в любви холодной баранине» (с. 95). Соня — Мартыну: «Я знаю, вы баранину не любите» (с. 105). Баран — жертвенное животное, предназначаемое потустороннему миру. У Гомера «черного барана и овцу» Одиссей приносит в жертву теням. (XI. 34–36). Для Мартына Зоорландия — страна мертвых, для Грузинова Россия — страна, чью гибель он принять отказывается.

См. в англ. переводе романа: «То the Hell with Gnizzy» — Glory. P. 169.

Образном материализации духовного служит упомянутый Грузиновым Круглов: «у него… заимка на юге Франции… он поставляет в город жасмин. Вы в каких же местах были, — тоже в духодельных?» — спрашивает Грузинов Мартына (с. 196).

См., например: Brunel P. L’Évocation des Morts et La Descente aux Enfers. Homère, Virgile, Dante, Claudel. Paris, 1974.

The Nabokov — Wilson Letters. N. Y., 1979. P. 96.

Надеждин H. Литературная критика. Эстетика. М., 1972. Отзыв Надеждина приводит и Ю. Тынянов (Архаисты и новаторы. Прибой, 1929. С. 272).

Ходасевич В. — Новь. 1934, 3 мая.

Роман «Камера обскура» был написан В. Набоковым по-русски и опубликован в 1932 г. в Париже и в Берлине. В 1936 г. в Лондоне был напечатан перевод на английский, сделанный У. Роем с поправками автора. Год спустя Набоков заново переписал роман по-английски и опубликовал в 1938 г. под названием «Laughter in the Dark». Разночтения так велики, что английский вариант романа представляет собой фактически самостоятельное произведение. Изменены имена героев, отдельные элементы текста отсутствуют или заменены другими, иногда использованы разные сюжетные ходы. Это пример набоковского понимания перевода текста в социально-культурное пространство другого языка. Об этом см.: Grayson J. Nabokov Translated: A Comparison of Nabokov’s Russian and English Prose. Oxford, 1977.

Nabokov V. Laughter in the Dark. N. Y., 1989. P. 7. В дальнейшем цитаты из произведения будут приводиться по этому изданию с указанием страниц.

Первый абзац, как графически не выделенный эпиграф, является аллюзией на эпиграф «Путешествия по Гарцу» Г. Гейне, ко второй части «Идеи. Книга Le Grand» (1826). Цитирую: «Она была привлекательна, и он любил ее, но он не был привлекателен, и она не любила его. „Старая пьеса“» (Гейне Г. Избранные произведения: В 2 т. М., 1956. Т. 2. С. 70). Театральный мотив возникает в романе Набокова в связи с семьей Кречмара. Семья предшествует авантюре, эпиграф — тексту.

Набоков В. Камера обскура. Ann Arbor Ardis, 1978. С. 48. В дальнейшем цитаты из романа будут приводиться по этому изданию с указанием страниц.

«…В мирно освещенной спальне, лежа рядом с женой, Кречмар дивился своей двойственности, отмечал свою нерушимую нежность к Аннелизе, — и одновременно в нем пробегала молниевидная мысль, что, быть может, завтра, уже завтра, да, наверное, завтра…»

Другой пример: Магда и Горн остаются наедине в Спорт-Паласе (характерная для кино интимизация восприятия в толпе).

«Они сидели рядом […] внизу, сразу за барьером, ширилась огромная ледяная арена […] На лед вылетела женщина в красном […] Ее блестящие коньки скользили молниевидно и резали лед с мучительным звуком».

Образ молнии — аллюзия на «Божественную комедию» Данте. В конце песни III «Ада» Данте лишается чувств от блеска красной молнии и пробуждается уже на другой стороне реки Ахерон. С песни V начинается нисхождение Данте и Вергилия в глубины Ада.