Маргарита Павлова - Неизданный Федор Сологуб

Из низменных страстей, из гнусных утомлений,
Сплетенных жуткою и зыбкою игрой
Над ясной чистотой лазоревых ступеней,
Над орошенною весеннею травой,

Возводит в темный час полуночных затмений
Она, премудрая, пророчеств дивный строй:
«Любовь и Смерть — одно. Любовью рай открой
В таинственном труде безмерных восхождений».

Поправши Смертью смерть, она тоску сожгла,
Она меня зовет, любимая, — пришла
В сияньи девственном лазури и эмали,

И с нею я войду в таинственный чертог,
Восторгом озарив безмерности дорог,
Где гаснут медленно томленья и печали.

Вновь тайна предо мной, но эта тайна чья?
Земные помыслы разгадки не узнали,
Хотя святой покров порой приоткрывали,
И к шороху его прислушиваюсь я.

Тесна, как темный гроб, стремительна ладья.
Любовь безмерную бессильные сковали.
Растают призраки и засияют дали.
Все выше восхожу, и что ж ты, смерть моя!

Сгорает пыльный прах, осадок жизни грешной.
Возлюбленная вновь с улыбкою утешной
Со мной, и навсегда, моя ворожея.

Любимую мою цветами увенчаю.
Скажу: — Люблю тебя! — Она ответит: — Знаю,
Бессмертная любовь, безмерная твоя!

Всё тот же путь, не ближе, не короче,
Такая ж цель, загранные поля.
Все сердце успокоиться не хочет
Твоими прелестями, Мать-Земля,

Но если надо нам в далеком крае
Труды и муки снова перенесть,
Не все ль равно! Все призрачное тает,
Но ясно нам, — незыблемое есть.

Костры страданий ярко пламенеют,
И жалит пламенами пыль дорог.
Но ясно мне, — соединюся с Нею,
Таинственный переступив порог.

Смеешься надо мною,
Ликуя в небесах.
Слезы Твоей не стою,
Поверженный во прах.

Коснеющую волю
Я не могу собрать,
Раскованную долю
По-новому сковать.

Призвать из-за предела
На землю чудеса,
Создать иное тело,
Расторгнув небеса.

Дорогой скудной, пыльной,
Окован мглой дневной,
Иду я, раб бессильный,
Беспомощно земной.

Нет, не смеешься, знаешь
Ты светлый путь теперь,
И тихо повторяешь:
— Ищи меня, и верь. —

К земле уже не тяготея,
Бессмертным днем озарена,
Смерть победивши, Алетея
Со мною соединена.

Бегущее темно и лживо,
Но где она, всегда светло.
Не умерло, что было живо,
Хотя б неузнанным ушло.

Померкли очи Серафима,
Погасла пламенная речь.
Смеется рок неумолимо
Над бедною надеждой встреч.

Прожорливы земные реки,
Безумны сказки бытия,
Погибла госпожа навеки,
Распались пальчики ея,

И в час, когда моя машинка
Выстукивала скорбный зов,
Последняя стремила льдинка
Ее вдоль мертвых берегов.

Земные люди увидал
Ее спокойное лицо,
С ее руки простертой взяли,
И возвратили мне кольцо.

И я, от скорби каменея,
Поцеловал ее уста, —
Меня любила Алетея,
Светла и пламенно чиста.

Вспомни, Элоиза, нежные уроки.
Что давал когда-то мудрый Абеляр.
На земле ты снова, вкруг тебя морлоки,
Ты для них нежданный, но желанный дар.

Красота и мудрость, сладостные речи,
Милая улыбка и небесный взор, —
Но не в них морлокам обаянье встречи,
И с тобой недолог будет разговор.

Ты пришла к морлокам с вещими речами,
Но сама не знаешь, что ты им несешь.
Видишь, Элоиза? печь полна дровами.
Слышишь, Элоиза? точат острый нож.

Головой о стены бейся,
Падай на пол с криком диким,
И потом безумно смейся
Над ничтожным, над великим.

Нить прочна у старых Парок,
Крепок яд у старой Нессы!
Не износишь их подарок,
Не прорвешь ты их завесы.

Любовь к земле недолго мучит.
Увянут радость и печаль.
Земная прелесть вся наскучит.
Когда неведомый научит:
— К иному берегу причаль.

Челнок плывет, качаясь мерно.
Его уносит мощный ток.
Уже душа не суеверна,
И вещий кормчий правит верно
Туда, где берег невысок.

Пелена тумана
На вершинах горных.
Солнце встало рано.
Мгла в ущельях черных.

Узкая тропинка
Кремешками блещет.
Сердце, как былинка.
По ветру трепещет.

Путь мой из долины
Весь окутан мглою.
Не видны вершины
В тучах надо мною.

С гор струятся воды.
Шумны и суровы.
Где ж моя свобода?
Что ж мои оковы?

Перешагнешь, но не уйдешь.
Она везде, всегда с тобою
Дневную побеждает ложь
Ночною вещей ворожбою.

Глядят закрытые глаза,
И дивный взор их тайно ранит,
Но малодушная слеза
Уже его не затуманит.

В невозмущенной тишине
Недвижны маленькие руки,
Но проведут тебя оне
Сквозь все томления разлуки.

В блаженно-ясные места.
Где ты Ее услышишь слово,
Где бездыханные уста
Откроются улыбкой снова.

Росою травы живы,
Слезой блестят глаза.
Порой улыбки лживы,
Правдива ты, слеза.

Кто мир переиначит?
Все надо нам принять.
И горько, горько плачет
Росой Деметра-Мать.

На землю не вернется
Ушедшая в Аид,
И больно сердце бьется
Под жилами обид.

Что тяжко Олимпийским,
Как нам перенести?
И нам ли к Элизийским
Полям открыть пути?

Но Тот, Кто правду знает,
Пришедший к нам Христос,
Нам вечно повторяет
Обетованье рос.

И что Любовь незримо
Сковала в два кольца,
Пребудет невредимо
В обителях Отца.

Багряно и страстно
Горел небосклон,
И солнце, чудовищно красно,
В лиловый склонялося сон.

Пылали огнями
Лучи и мечи.
За алыми в небе холмами
Сверкали алмазно ключи,

И золото рдело,
И плавясь текло.
Змеи пламеневшее тело
Рекой винно-алой ползло.

Земные бессилья
Сжигалися там,
Где пламенных ангелов крылья
Лазурный наполнили храм.

Сивиллина свитка
Струился простор,
И длилась безмерная пытка,
Дымился высокий костер.

Пыланьем печали,
Душа, пламеней,
Стремись в раскаленные дали,
В круженье великих огней!