Геннадий Обатнин - История и повествование

См., например: Stites R. Revolutionary dreams. Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. New York; Oxford, 1989. R 66. Тут, помимо очевидной пародии на действия советских властей, отражается опять быт футуристов, то есть поднятый Маяковским в своем некрологе В. Хлебникову «культ живых»: «Бросьте, наконец, благоговение столетних юбилеев, почитания посмертными изданиями! Живым статьи! Хлеб живым! Бумагу живым!» ( Маяковский В. Полн. собр. соч.: В 12 т. М., 1978. Т. 11. С. 156).

Ср. воспоминания Ройзмана, Шершеневича, Мариенгофа и Грузинова.

Мариенгоф А. Почти декларация // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1923. № 2. С. 2.

Цит. по: Крусанов А. Русский авангард. М., 2003. Т. II (1). С. 369.

Ср.: «Разве не характерно, что имажинизм, отнюдь не прикрываясь „левой фразой“, работал с самого начала рука об руку с революцией», а далее: «…имажинизм <���…> во многом играл контрреволюционную роль» ( Шершеневич В. Великолепный очевидец. С. 551).

Иванов Ф. Красный Парнас. Берлин, 1922. С. 9.

Этот взгляд разделяет Шершеневич, характеризуя Мариенгофа как «рожденным с имажинизмом»; ср. также: «Мариенгофа кажется привыкли считать типичным имажинистом, так сказать имажинистом par exelence» ( Югурта <���Топорков А. К.>. Поэзия и литература // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1923. № 2. С. 17).

Иванов Ф. Красный Парнас. С. 9. Любопытно, что Иванов перекликается с Бодлером в своем отрицании имажинистского аморализма.

Поэты-имажинисты. С. 42.

Мариенгоф А. Стихотворения и поэмы. СПб., 2002. С. 206.

Там же. С. 216.

Ср.: «Их „Я“ не имеет никакого отношения к великой революции, которая шагает через изжитые ценности, но не пляшет отвратительный канкан, такие поэты пачкают и пятнают красный плащ революции, они подменяют его красной рубахой заплечных дел мастера» ( Львов-Рогачевский В. Поэзия новой России. Поэты полей и городских окраин. М., 1919. С. 181).

Львов-Рогачевский В. Очерки по истории новейшей русской литературы. М., 1920. С. 137.

Глубоковский Б. Маски имажинизма // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1924. № 4. С. 10. Актер Камерного театра Глубоковский появился в имажинистском ряду как раз в годы активной деятельности имажинистского журнала в роли своего рода нового идеолога журнала и группы. Он остается в истории имажинизма настоящим владельцем кольца, которое дали Хлебникову при его коронации в качестве «Председателя Земного Шара» и которое у заплакавшего поэта-заумника после коронации отняли Мариенгоф с Есениным.

«Богохульники они просто из озорства, даже чаще от усталой тоски <���…> порою в этой литературной матерщине проскользает что-то зловещее, не то жалоба побитой собаки, не то затаенная обида вдруг срывающего маску балаганного шута, за которою искаженное смертельною тоской, обезумевшее и совсем не страшное, человеческое лицо» ( Иванов Ф. Красный Парнас. С. 71–72).

Мариенгоф А. Стихотворения и поэмы. С. 203.

Львов-Рогачевский В. Поэзия новой России. Поэты полей и городских окраин. С. 38.

Мариенгоф А. Стихотворения и поэмы. С. 123.

См.: Markov V. The Russian Imagism 1919–1924. Giessen, 1980. P. 74. Однако следует отметить, что приведенный нами пример противоречит этому утверждению, так как здесь как раз «визитная карточка» Мариенгофа, разноударная рифма: дорога-ноге.

Мариенгоф А. Стихотворения и поэмы. С. 125.

Там же.

Глубоковский Б. Маски имажинизма. С. 10.

Авраамов А. Воплощение: Есенин — Мариенгоф. М., 1921. С. 9. Авраамов проводит поэтически-музыкальный анализ антитезы Есенин-Мариенгоф, поиск пути истины в их поэтике. Он определяет их обоих как исключительно ритмических поэтов, а их стихи называет музыкальными.

Поэты-имажинисты. С. 10.

Там же. С. 9.

Ласкин А. Тросточка против безумия. С. 158–159.

Грузинов И. Пушкин и мы // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1924. № 3. С. 16.

Антиэстетизм и антидогматизм имажинизма в целом мало отличаются от Маяковского и футуристов. См.: Постоутенко К. Маяковский и Шенгели (к истории полемики) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1991. Т. 50. № 6. С. 521–530.

Поэты-имажинисты. С. 36.

Там же.

Шершеневич В. Пунктир футуризма // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1994. СПб., 1998. С. 167–168.

Шершеневич В. Зеленая улица. М., 1916. С. 46–47.

Nilsson N. The Russian Imaginists. Stockholm, 1970. P. 40.

Вопрос о соотношении творчества имажинистов и монтажа уже неоднократно обсуждался в исследовательской литературе. См.: Burini S. Tehnika montaže u poeziji A. Mariengofa i V. Šeršenevča // Hijerarhija. Zagrebacki pojmovnik kulture 20. stoljeća. Zagreb, 1997. S. 161–169; Nilsson N. The Russian Imaginists. P. 66–73; Хуттунен Т. От «словообразов» к «главо-кадрам»: имажинистский монтаж А. Мариенгофа // Sign Systems Studies (Tartu). 2000. № 28. С. 192–194.

Поэты-имажинисты. С. 9.

Шершеневич В. Пунктир футуризма. С. 167–168.

Об этом см.: Бурини С. От кабаре к городу как тексту // Europa Orientalis. 1997. № 2. С. 275–288.

Ройзман М. Все что помню о Есенине. С. 36. Стихи из поэмы Мариенгофа «Магдалина».

Мариенгоф пишет об этом в воспоминаниях: «Ко дню первой годовщины Великой социальной революции композитор Реварсавр <���…> предложил советскому правительству свои услуги. Он сказал, что был бы рад продирижировать „Героической симфонией“, разумеется, собственного сочинения. А-де исполнят ее гудки всех московских заводов, фабрик и паровозов. Необходимую перестройку и настройку этих музыкальных инструментов взялся сделать сам композитор при соответствующем мандате Совнаркома. <���…> — Это было бы величественно! — сказал народный комиссар. — И вполне отвечало великому празднику. — Не правда ли? Я немедленно доложу о вашем предложении товарищу Ленину. <���…> — Но, признаюсь, — смущенно добавил Луначарский <���…> я не очень уверен, что товарищ Ленин даст согласие на ваш гениальный проект. Владимир Ильич, видите ли, любит скрипку, рояль… — Рояль — это интернациональная балалайка! — перебил возмущенный композитор. <���…> Впоследствии, примерно года через полтора, я с друзьями-имажинистами <���…> восторженно слушал в „Стойле Пегаса“ ревопусы Реварсавра, написанные специально для перенастроенного им рояля. Обычные человеческие пальцы были, конечно, непригодны для исполнения ревмузыки. Поэтому наш имажинистский композитор воспользовался небольшими садовыми граблями» ( Мариенгоф А. Бессмертная трилогия. С. 203–205). Хотя проекты и эксперименты Авраамова были близки к футуристам, особенно к размышлениям Хлебникова, он относился к ним отрицательно, а нашел своих единомышленников среди имажинистов (см.: Крусанов А. Русский авангард. СПб., 1996. Т. 1. С. 285).