И. Родионов - Наше преступление

— Что же вы молчите? — добивался предсѣдатель-ствующій. — Вѣдь вы вдова потерпѣвшаго Ивана Ки-рильѳва? Да?

Катерина стыдливо усмѣхнулась, склонивъ голову, чуть слышно отвѣтила: «да» и украдкой, искоса взгля-нула на священвика. «И попа ужъ привели, мельк-нуло въ ея головѣ, а народу-то што глазѣетъ!» Но вдругъ настроеніе ея измѣнилось. Ей стало весело отъ того, что набралось столько народа глядѣть на ея вѣнчаніе. «Пущай!..» подумала она.

На заднихъ скамьяхъ опять послышался смѣхъ и перешептываніе. Опять пристав^ поднялся на носки и, грозно взглянувъ, снова крикнулъ:

— Прошу не шумѣть.

Катерина оглянулась на пристава. «Какой серди-тый! подумала она, а еще женихъ, подъ руку велъ. Не пойду за его. Енъ не Ванюшка, а ещѳ прикиды-вается! Ванюшка добрый былъ, никогда не кри-ч&лъ».

За то ей понравился мундиръ пристава и бѣлая цѣтіь на шеѣ. Она эаглядѣлась на нѳго, но новыя лица отвлѳкли ея вниманіе. Недалѳко отъ пристава у стѣны сидѣли убійцы мужа. Она нахмурилась: «Ишь пришли. Чего имъ тутъ надоть? Еще убьютъ кого. Такіе драксуны».

Въ залѣ наступила недолгая тишина.

— Ну, такъ вотъ,—продолжалъ между тѣмъ пред-сѣдательствующій. — Вы — вдова потерпѣвшаго Ивана Кирильева, что же вы можете сообщить намъ по дѣлу о нанесеніи ему тяжкихъ побоевъ? Разсказывайте, не стѣсняйтесь.

— Его убили..., —вымолвила Катерина, опустила глаза и пригорюнилась.

— Да, мы знаемъ, что его убили, — съ усмѣшкой нетерпѣнія сказалъ предсѣдательствующій. — Вотъ и разскажите намъ, что знаете объ его убійствѣ...

Теперь Катерина уже забыла о предстоящей свадь-бѣ и женихѣ и исподлобья, нѳ безъ страха, взгля-дывала на убійцъ, обмѣнявшихся между собой усмѣш-ка,ми.

«Ишь убили, да еще смѣются», подумала Катерина.

-Ну, разскажите же, что знаете по этому дѣлу. Илн вы ничего не знаете? Тогда такъ и скажите! — уже съ раздраженіемъ приставалъ предсѣдательствующій.

— Да они вотъ тутъ сидятъ, — необычной скоро-говоркой заявила Катерина, указывая пальцемъ на подсудимыхъ, и чѣмъ далыпе она говорила, тѣмъ слова ея становились непріязненнѣе и возбужденнѣе. — Саш-ка-то заводило всего...

— Какой Сашка? выражайтесь точнѣе, свидѣтѳль-ница...

— А ёнъ, Сашка Степановъ, — продолжая .указы-вать пальцемъ на скамью подсудимыхъ, говорила сума-сшедшая повышеннымъ голосомъ. — Енъ и былъ за-водило, безсовѣсный! Ваня-то ему спину промывалъ да перевязывалъ... какъ его исполосовалъ кнутомъ хрёстный...

— Это къ дѣлу не относится, — рѣзко оборвалъ предсѣдательствующій. ,'

Но Катерина не слушала.

— Такіе они всѣ драксуны и пьянйцы. Никому отъ ихъ проходу нѣту-ти. Моего-то подпоилн и убили...

Тутъ залъ притихъ. Странность и рѣшительность показаній произвели на всѣхъ сильное впечатлѣніе; всѣ повѣрили въ правдивость показаній Катѳрины, но и всѣ почуяли, что передъ судомъ стоитъ человѣкъ не вполнѣ нормальный. Адвокатъ, кисло и загадочно усмѣхаясь, теребилъ свою густую, круглую бородку и, скрививъ ротъ, почѳсывалъ заросшія щеки. Межод' тѣмъ допросъ продолжался.

— Свидѣтельница, вы сами видѣли, какъ били ва-шего мужа?

— Нѣгь, — съ выраженіемъ грусти отвѣтила Кате-рина. — Мы съ мамынькой ждали ѳго... какъ ёнъ ушод-чи въ городъ...

— Вы сами нѳ видали. Значитъ, вамъ кто-ниб.удь разсказалъ объ э^омъ происшествіи. Кто же?

— А Вагія...

— Какой Ваня? Назовите его фамилію, прозвище?

— А мой Ваня... Иванъ Тимофеевъ... хозяинъ-то мой...

На лицѣ предсѣдательствующаго выразилось недо-умѣніе. Правый членъ суда съ широкой приплюсну-той плѣшивой головой, съ обрюзглымъ умнымъ лицомъ стараго китайскаго бонзы, съ начала процесса давив-шійся отъ зѣвоты, тутъ продралъ свои узкіѳ, темныѳ, съ навернувшимися слезами глазки и, положивъ руки съ локтями на столъ, ненодвижно у^тавился на Ка-терину.

— Наплела лаптей... Эхъ!... — ясно въ тишинѣ пронесся съ заднихъ скамей негромкій мужицкій го-лосъ и осѣкся.

— Тебѣ чего? — чего? — значительно тише, но уг-рожающѳ забормоталъ тотъ же голосъ.

Рядомъ сдержанно засмѣялись. Приставъ бросился туда. Это говорилъ опьянѣвшій въ духотѣ Парменъ, но испугавшаяся жена закрыла ему ротъ ладонью. Приставъ не дознался, кому принадлежали сказанныя слова, но погрозился при новомъ шумѣ очистить залъ.

— Прекрасно. Вамъ разсказалъ вашъ' хозяинъ, то есть мужъ, — добивался предсѣдательствующій. — Когда же оігь вамъ успѣлъ разсказать?

— А ёнъ ко мнѣ приходитъ... — опуская глаза, унылымъ тономъ отвѣтила Катерина, но тотчасъ же, подъ вліяніемъ пріятныхъ воспоминаній, весело доба-вила: — ёнъ обо мнѣ зоблется*), Ванюшка-то, не забы-ваетъ... пряниковъ приносилъ...

— Ишь, пряниковъ захотѣла. Губа недуррра... Ты чеге? чего лѣзешь? — послышался съ заднихъ ска-мей прежній, только болѣе громкій мужицкій голосъ, потомъ ожесточенный шопотъ, видимо женскій, угова-ривавшій мужика. Сидѣвшіе на заднихъ скамьяхъ сто-ронники убійцъ захихикали.

Приставъ въ два прыжка былъ уже на мѣстѣ без-порядка.

— Вонъ отсюда! — шипѣлъ онъ на Пармена.

— Да мы што... мы промежъ себя, а мы ничего...

— Вонъ, въ кабакъ забрался, неучъ?!

— За што же насъ...

Приставъ далъ знакъ стоявшему у дверей горо-довому. Тотъ подбѣжалъ и крѣпко схватилъ не же-лавшаго встать Пармена за плечо. Мужикъ понялъ, что съ нимъ не рутятъ, и шагнулъ къ дверямъ, что-то ворча, подталкиваемый сзади городовымъ.

*) Заботится.

— Не разговаривать! Въ арестный домъ запрячу, каналью... — шипѣлъ шѳдшій сзади приставъ. — Вы-швырни его вонъ, мерзавца!

' Дюжій городовой открылъ половинку двѳри и такъ ткнулъ Пармена въ шею, что тотъ сразу потерялся въ тѣсной кучкѣ столпившихся мужиковъ и бабъ.

— Выгоню всѣхъ вонъ, если ещѳ кто посмѣетъ пик-нуть! Нѳучи! — энѳргично шипѣлъ приставъ, съ сжатыми кулаками и грозящими глазами, бокомъ про-ходя у заднихъ скамѳй.

Въ залѣ опять воцарилась тишина. Для судей уже стало ясно, что Катерина ненормальна. Секунду спустя прпставъ усаживалъ ее на свидѣтельскую скамью.

Товарищъ прокурора, въ виду того, что свидѣтель-ница, по его словамъ, забыла объ обстоятельствахъ преступленія, просилъ огласить ея показанія, данныя на предварительномъ слѣдствіи. Защитникъ запроте-стовалъ. Однако судъ постановилъ уважить ходатай-ство обвинителя. Показанія были прочтены. Въ нихъ Катерина, между прочимъ, заявила, что отецъ подсу-димаго Стеранова восемь лѣтъ подъ-рядъ держалъ въ арецдѣ зѳмлю ѳя мужа, но въ началѣ прошлаго года землю эту покойный Иванъ передалъ другому арен-датору. Вся семья Степановыхъ открыто бранила за это Ивана, а Сашка грозился отомстить. .

III.

Вторымъ свидѣтѳлѳмъ пѳрѳдъ судейскимъ столомъ предсталъ Леонтій.

Еще задолго до суда онъ говорилъ своимъ знако-мымъ: «Вотъ выведу имъ на судъ сшалѣлую сестрицу, да суну ей по робенку на кажную руку, да и скажу: «Вотъ, господа судьи, што хотите, то съ ими, сиро-тами, и дѣлайте, а мнѣ кормить-поить, одѣвать-обу-вать ихъ не на што, капиталу такого не имѣемъ, никто такогс капнталу памъ не предоставивши». Што, не скажу, думаете? Побоюсь? Кого мнѣ бояться? За мной никакихъ худыхъ дѣловъ нѣту-ти. Скажу: кор-мильца-поильца убили, а мнѣ всѣхъ на руки и прики-нули. «Пой, молъ, корми, Левонъ Петровъ». Рази это порядокъ?»