И. Родионов - Наше преступление

— Ишь какіе загривки себѣ наѣли на казенныхъ хлѣбахъ... — перешептывались на заднихъ скамьяхъ.

— А што-жъ имъ? Никакой тебѣ работы, никакой заботы; какъ ни наѣсть?! Всякой такъ-то наѣлъ бы...

Предсѣдательствующій спросилъ у каждаго изъ подс-удимыхъ имя, отчество, фамилію, вѣроисповѣданіе, не былъ ли раньше подъ судомъ и врученъ ли обвини-тельный актъ? Получивъ на все это отвѣты, онъ освѣдо-мился у прйстава, всѣ ли свидѣтели прибыли? Оказа-лись всѣ на лицо. Послѣ этого онъ положилъ въ стояв-шую передъ нимъ на столѣ урну ярлычки еъ написан-ными на нихъ именами и фамиліями присяжныхъ, смѣ-шалъ ихъ и, вынимая по одному, громко вызывалъ тѣхъ, чьи ярлычки попадались.

Вызванные двѣнадцать человѣкъ и двое запасныхъ съ степеннымъ достоинствомъ проходили за рѣшетку и усаживались лицомъ къ подсудимымъ, на стульяхъ, поставленныхъ въ два ряда вдоль наружной стѣны. Присяжные были болыпею частью мужики, одинъ со-держатель парикмахерской, одинъ приказчикъ- домо-владѣлецъ, одинъ купецъ и толстый, плѣшивый, бри-тый, съ сѣдыми усами нѣмецъ—директоръ одного

болыиого завода, лѣтъ 30 назадъ пріѣхавшій въ Рос-сію въ качествѣ помощника мастера, безъ гроша въ карманѣ, теперь же имѣвшій крупное состояніе, же-нившійся на русской дворянкѣ и считавшій себя ба-риномъ.

Предсѣдательствующій предлояшлъ присяжиымъ выбрать изъ своей среды старшину. Рядомъ съ нѣм-цемъ сидѣвшіе муяшки приподнялись и, обращаясь къ нѳму, въ одинъ голосъ заговорили: «просимъ, просимъ».

Нѣмецъ, напряженно ожидавшій своего выбора, съ зардѣвшейся отъ удовольствія лысиной, нѳуклюжимъ поклономъ поблагодарилъ за оказанную честь и съ евоего мѣста пересѣлъ на самый крайній стулъ, ближе. къ судейскому столу.

Правый члѳнъ прочѳлъ обвинительный актъ. Парни обвинялись въ томъ, что 25-го августа 190* года они нанесли Ивану Кирильеву тяжкіѳ, подвергавшіе жизнь опасности, побои съ переломомъ черепныхъ костей, отъ которыхъ пострадавшій и умеръ.

Такъ какъ актъ составлялся товарищемъ' проку-рора на основаніи толысо тѣхъ данныхъ, какія до-ставилъ ему слѣдователь, то и вышло, что главные и опасныѳ для убійцъ свидѣтели: Акулина, Барбосъ и молотобоецъ были совершенно устранены и повѣстокъ для явки въ судъ не получили.

На вопросъ предсѣдательствующаго: признаютъ ли подсудимые себя виновными, они отвѣтили, что не при-знаютъ.

Появленіе адвоката не прошло незамѣченнымъ сре-ди публики задпихъ скамей и даже возбудило толки.

— Гляди, вѣрно, изъ жидовъ, какъ жукъ черный... —сказалъ одинъ мужикъ своему сосѣду, мотнувъ бо-родой на адвоката.

— Доляшо, изъ ихъ... пятьсотъ слупилъ...

— Пятьсотъ? — недовѣрчиво переспросилъ первый. —Ой-ой-ой, такія-то деньги! Да за што? Пятьсотъ! шут-ка сказать. Да за што?

247

Онъ удивленно качалъ головой.

— А за онравданіѳ. Даромъ, што ли, будутъ оправ-дывать?! Ну, себѣ сотню возьметъ, другуго сунетъ слѣ-дователю, а остатки судьи подѣлятъ... Даромъ, што ли? Имъ это лафа... . *

— Ловкачи эти жиды! ой, ловкачи! Ишь какую механику подвелъ...' Пятьсотъ!—все удивлялся, крутя головой, первый мужикъ. — Къ имъ, братъ, деньги-то липнуть. Къ православнымъ нѳ такъ... нѣтъ..: Гдѣ ужъ православному до жида?!.

— Нѣ-ѣ, ёнъ не изъ жидовъ, — вмѣшался сидѣв-шій рядомъ Пармеиъ—дядя Сашки, уже порядочно на-грузившійся съ утра,—Епъ—православный съ Москвы. Пятьсотъ, какъ одну копѣѳчку, безъ того и нѳ ѣхалъ... положи, говоритъ, да н только. Положили, тогда по-ѣхалъ, слова не сказалъ, поѣхалъ... а прозвище-то ево-ноѳ Моргуновъ, али Моргачевъ... Палъ Николаичъ... ловкачъ, чище жида! Пять, говоритъ, сотъ на столъ, безъ того не поѣду... ну, ему пятьсотъ положили, ёнъ и поѣхалъ, слова не еказалъ, поѣхалъ... бѳзъ фалыни... поѣхалъ...

Предсѣдательствующій распорядился ввести свидѣ-телей въ залъ. Высокій, худой, блѣдный, съ строгими иконописными чертами лица свящѳнникъ въ лиловой полинялой рясѣ, съ серебрянымъ крестомъ на груди, надѣлъ эпитрахиль, выпросталъ изъ-подъ нея свои дликные, прямые русые волосы и, подойдя къ стоявше- МУ У судѳйскаго стола аналою, на которомъ лежали крестъ и евангедіе, рѣзкимъ, отрывистымъ голосомъ сказалъ столпившимся около него свидѣтелямъ коро-тенькое предупрежденіе о важности нредстоящей при-сяги и о томъ грѣхѣ, который возьметъ на свою душу всякій, кто нарушитъ ее. Потомъ онъ приказалъ под-нять руки съ пальцами, сложенными для крестнаго знаменія. Судьи и всѣ находившіеся въ залѣ встали.

Отрывисто и рѣзко звучалъ голосъ священника, произносившаго слова присяги; въ разбивку, не-стройно и глухо повторяли ихъ свидѣтели.

Послѣ присяги всѣ свидѣтели, кромѣ одной Кате-рины, были удалены приставомъ изъ зала. .

Приставъ взялъ Катерину за локоть, провелъ ее нѣсколько шаговъ отъ рѣшетки и, остановивъ пё-редъ судейскимъ столомъ, самъ вернулся къ своему мѣсту у двери.

II.

I

Еще тогда, когда Катерину только что ввели вмѣ-стѣ съ другими свидѣтелями,' -она была поражена бле-скомъ и великолѣпіемъ зала и боязливо недоумѣвала, зачѣмъ она сюда попала. Только, когда священникъ приводилъ ее съ другими къ присягѣ, она стала до-гадываться, что тутъ затѣвается .свадьба, но, хотя глядѣла во всѣ глаза, не видѣла жениха и невѣсты, когда же удалили всѣхъ остальныхъ свидѣтелей, и приставъ, назвавъ ее по имени, повелъ къ красному столу съ сидѣвшими за нимъ важными господами, на которыхъ какъ жаръ горѣли золотыя цѣпи, Катерина застыдилась. Она поняла, что ее будутъ вѣнчать. «А какъ же Ваня-то?» мелькнуло въ ея головѣ. Но она тотчасъ же рѣшила и этотъ вопросъ. «Этотъ баринъ, іущумала она о приставѣ, и есть Ваня и яасъ будутъ вѣнчать».

Ни приставъ, ни судьи не знали, что имѣютъ дѣло съ помѣшанной. За то появленіе передъ судьями су-масшедшей бабы привело публику заднихъ скамей' въ самое веселое настроеніе. Тотчасъ же поднялись шу-шуканіе, шутки, смѣхъ. Конечно, шутила, злорад-ствовала и смѣялась только сторона родствепная и со-чувствующая подсудимымъ.

Предсѣдательствующій, взглянувъ на публику, не-довольно поморщился, но еще раньше его приставъ поднялся на носкн и строгими глазами оглядывалъ задвія скамьи.

— Шш... шш... — пронеслось въ залѣ.

Но это не подѣйствовало.

— Господа, прошу прекратить шумъ, иначѳ вы-нужлепъ буду очистить залъ! — покрывая всѣ голо-са, крикнулъ приставъ.

' Всѳ мгновенно смолкло.

— Свидѣтельница, разскалсите, что вы знаетѳ по этому дѣлу? — обратился къ Катеринѣ предсѣдатѳль-ствующій.

Сумасшедшая заинтѳресованнымъ взглядомъ раз-сматривала судѳй и свдщенника, со сложѳнными подъ мышки руками присѣвшаго на широкомъ подоконникѣ у аналоя, и не слышала вопроса. Предсѣдательствую-щій повторилъ свой вопросъ болѣѳ мягкимъ тономъ.

Теперь Катерина взглянула на нѳго, и ей понра-вился ласковый, важный баринъ, но сейчасъ же за-стыдилась, нонявъ, зачѣмъ онъ здѣсь, и отворотила въ сторону свое худое, землистаго цвѣта лицо съ синевой подъ глазами. «Ишь въ посаженные отцы на-бивается».