Виктор Еремин - Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина

К тому времени Михоэлс был известен как главный руководитель еврейского националистического подполья, проводивший по заданию американцев активную вражескую работу против Советского Союза.

Примерно в первых числах января 1948 года Михоэлс выехал по делам театра в г. Минск. Воспользовавшись этой поездкой, Абакумовым было принято решение во исполнение указания провести операцию по ликвидации Михоэлса в Минске.

Организация операции была поручена мне и бывшему министру Государственной безопасности Белорусской ССР товарищу Цанава Л. Ф.

Числа 6–7 января 1948 года я с группой товарищей: Шубняков Ф. Г., бывший в то время зам. начальника 2-го Главного управления, Лебедев В. Е. и Круглов Б. А., бывшие работники аппарата тов. Судоплатова (последний об этой операции не знал), выехал на машине в Минск.

После прибытия в Минск мы с товарищем Цанава Л. Ф. в присутствии тт. Шубнякова и Лебедева наметили план проведения операции и проведения некоторых агентурных подготовительных мероприятий (документов никаких не составлялось, как положено в таких случаях).

Поскольку уверенности в благополучном исходе операции во время «автомобильной катастрофы» у нас не было, да и это могло привести к жертвам наших сотрудников, мы остановились на варианте — провести ликвидацию Михоэлса путем наезда на него грузовой машины на малолюдной улице.

Но этот вариант, хотя и был лучше первого, но он также не гарантировал успех операции наверняка. Поэтому было решено Михоэлса через агентуру пригласить в ночное время в гости к каким-нибудь знакомым, подать ему машину к гостинице, где он проживал, привезти его на территорию загородной дачи тов. Цанава Л. Ф., где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную (глухую) улицу города, положить на дороге, ведущей к гостинице, и произвести наезд грузовой автомашиной. Этим самым создавалась правдоподобная картина несчастного случая наезда автомашины на возвращающихся с гулянки людей, тем паче подобные случаи в Минске в то время были очень часты. Так было и сделано. Операция была проведена успешно, если не ошибаюсь, в ночь с 11 на 12 января 1948 года.

Для того чтобы сохранить операцию в строжайшей тайне, во время операции над Михоэлсом были вынуждены пойти с санкции Абакумова на ликвидацию и агента, приехавшего с ним из Москвы, потому что последний был в курсе всех агентурных мероприятий, проводившихся по Михоэлсу, бывал вместе с ним во всех местах, он же поехал с ним в гости. Доверием у органов агент не пользовался.

Непосредственными исполнителями были: тов. Лебедев В. Е., Круглов Б. А. и тов. Шубняков Ф. Г.

О ходе подготовки и проведения операции мною дважды или трижды докладывалось Абакумову по ВЧ, а он, не кладя трубки, по АТС Кремля докладывал в Инстанцию.

Мне известно, что о проведенной операции МГБ СССР было доложено в Инстанцию, и участники операции за образцовое выполнение специального задания Правительства были награждены орденами Советского Союза.

Ни о минской судмедэкспертизе, ни о московском осмотре трупа Збарским автор этой писульки понятия не имел, равно как не знал он и о практике работы Сталина с руководством системы госбезопасности.

Как это обычно бывало, слухи об обсуждении в Политбюро ЦК КПСС возможного убийства Михоэлса молниеносно распространились в кругах столичной, а затем и всей советской интеллигенции. Тем более, что КГБ явно эти слухи поощрял. В разгар антисталинского шабаша, в 1963 г., этим слухам придали официальный характер, впервые опубликовав в газете «Советская Литва» версию о бериевском заговоре против гения [446]. Вся работа минского следствия (а косвенно и выводы Збарского) была объявлена заказной ложью, единственной правдой стали бумажки, тексты которых приведены выше.

В 2006 г. Г. В. Костырченко обнародовал материалы архивно-следственного дела КГБ БССР по факту гибели С. М. Михоэлса и В. И. Голубова. В качестве чуть ли не главного документа, доказывающего убийство, он привел писанную по горячим следам 13 января 1948 г. записку Л. Ф. Цанавы в Москву:

«Михоэлс прибыл в Минск 8 января 1948 г. вечером с Голубовым В. И., замредактором ж. “Театр”, и секретарем парторганизации Комитета по делам искусств СССР Барашко. Вечером 8 января в гостинице “Беларусь” был банкет, устроенный администрацией драмтеатра (замдиректора Гайдарин-Равинский Абрам Гершкович, главный администратор Залесский Яков Борисович, артист Сокол Моисей Борисович и др.).

9 января после просмотра в театре постановки “Тевье-молочник” Михоэлс, Голубов с участниками постановки до 4-х часов утра пьянствовали в ресторане “Заря”.

10 января — банкет у артиста драмтеатра Глебова. 11 января днем обед у Сокола М. Б. Вечером после оперы “Алеся” в первом часу ночи ужинал у Арончик и Чайгорской. 12 января днем Михоэлс и Голубов с Гайдариным и Залесским был в ресторане “Заря” и в 5 часов дня ушел в гостиницу “Беларусь”. Отдыхали до 9 часов вечера. Потом ушли якобы к другу Голубова — Сергееву, инженеру, работнику железнодорожного транспорта, с которым Голубов учился в институте ‹…›

Трупы Михоэлса и Голубова обнаружены около вновь строящейся трамвайной линии с улицы Свердлова на улицу Гарбарная. Вскрытие проходило в 14 часов 13 января. Смерть наступила за 15–16 часов ранее. За два часа до смерти был прием пищи ‹…›

У погибших все вещи и деньги были целы. У убитого Михоэлса среди документов был обнаружен договор с директором БелГОСЕТа о художественной консультации Михоэлса в подготовке и проведении спектакля.

Трупы обнаружили в 7 часов утра рабочие, которые шли на работу. Погибшие были запорошены снегом. Одна галоша (кажется, с ноги Голубова) валялась недалеко.

По делу Михоэлса опрашивались актеры еврейского театра Арончик Ю. С., Сонкин С. М., Чайгорская М. М., Моин М. М., Рутштейн К. Л. Все они говорили примерно одно и то же. 9 января после встречи с актерами в ресторане (человек 40) направились в общежитие еврейского театра (в помещении еврейского театра по ул. Володарского, 5) на квартиру к Моину, где пили черный кофе. 10 января в 13 час. Михоэлс провел беседу с актерами в еврейском театре. 11 января находились у Гольдшварца. Во время спектакля в театре оперы “Алеся” сообщили, что приедет секретарь ЦК ВКП (б) Б Иовчук, который хотел встретиться с Михоэлсом и поговорить с ним после спектакля. В связи с этим Михоэлс отказался от идеи ехать к другу Голубова на именины. После спектакля в кабинете у Гольдшварца состоялась беседа с Иовчуком, который предложил подвезти всех участников встречи в машине до дома. В машине с Иовчуком Арончик, Чайгорской доехали до здания еврейского театра (на Володарского). Михоэлс остался, Иовчук уехал, а Барашко с Голубовым вернулись в гостиницу.