Андрей Гоголев - Занимательная история. Выпуск 2

И ему в ответ говорит эта скверная дева: «Я не дева, я – злые твои дела, о грешник зломыслящий, злоговорящий, злодействующий и зловерный. Ибо когда ты видел на свете, что служат Богу, ты сидел тогда, поклоняясь дэвам. И когда ты видел, что доброму мужу, пришедшему издалека или изблизи, дают пристанище, оказывают гостеприимство и дают милостыню, тогда ты доброго мужа унижал и обижал, и не давал милостыни, а запирал дверь. И когда ты видел, что творят правосудие, не берут взяток, дают верное свидетельство и говорят правдивые речи, ты сидел тогда, творя несправедливость, лжесвидетельствуя и ведя дурные речи.

На! я – твои злые мысли, злые речи и злые дела, которые ты мыслил, говорил и делал. И, бывшая без чести, я чрез тебя ещё более обесчещена; бывшая презренной, я чрез тебя сделалась ещё более презренною, и сидевшая на позорном месте, я чрез тебя ещё более опозорена.

Потом [душа], шатаясь, подаётся вперёд, делая первый шаг…

Первый шаг сделала душа грешника, и стала на Душмат [злые мысли]; второй шаг сделала душа грешника, и стала на Дужухт [злые речи]; третий шаг сделала душа грешника, и стала на Дужварешт [злые дела]; четвёртый шаг сделала душа грешника в беспредельный мрак.

Ей сказал, спрашивая, грешник, прежде издохший: «Как, о грешник, издох ты? как, о друдж, вышел ты из обиталищ, полных скотом, и от птиц, понимающих друг друга? из телесного мира в духовный мир, из тленного мира в нетленный мир? Сколь долговременно будет твоё мучение».

Сказал Анхра-Манью: «Не спрашивай его, кого спрашиваешь, прошедшего страшный, ужасный, гибельный путь: рознь тела и души. Да поднесут ему пищу из яда и вонючего яда! Вот пища для юноши зломыслящего, злоговорящего, злодействующего, зловерного после издыхания. Вот пища для бабы очень зломыслящей, очень злоговорящей, очень злодействующей, очень зловерной, наученной злу, непокорной супругу, грешной, после издыхания».

То, что описано выше, ни много ни мало является прототипом мусульманских представлений о Рае, т. е. того, что описано ниже при цитировании Корана.

Верно ли предположение, что профи-психологи псевдоисламских школ подготовки убийц именно на таких примерах рисуют сегодня курсантам их перспективы, что для интеллектуального уровня этих курсантов – предел мечтаний?! Видимо, вдохновившись перспективой жития в оазисе страны Муклет, они и надевают пояса смертников? Неужели всё так примитивно, как и в XIII веке?

Не очевидно ли, что получивший хорошее образование и воспитание в светской школе юноша, и пусть истинно верующий в Аллаха, своими глазами, лично своим умом и своими чувствами пропустив через свою душу наставления Пророка, никогда, ни при каких обстоятельствах не возьмёт в руки автомат Калашникова для убийства мирных людей? Разве непонятно, что ключевым пунктом в предыдущем потоке слов было слово образование? Но увы. Некоторые правоверные страны предпочитают покупать дипломы, но не зарабатывать их трудом. Именно этот контингент обеспечивает бизнес-успехи сотням коммерческих вузов, в которых существует только одна аудитория, куда люди заносят деньги, получая затем как бы дипломы о получении как бы высшего образования и, «почему-то» не найдя затем работу, отправляются на кровавые заработки в ДАИШ. Не так ли? Ну и кто их к тому подтолкнул, если не Минобраз, открывший зелёных свет тысячам карликовых коммерческих вузов?

Мусульмане и не скрывают, что ислам вобрал в себя лучшие традиции завоёванных народов. К примеру, Ибн ал-Араби, явно знакомый с понятием Четырёх видов страданий в буддизме, сделал «реверанс» в их сторону: «… Душа удостоверилась, что существует нечто, без чего она оставалась бы всегда с ущербом и болезнью. Милость этого «нечто» заключается в том, что он произвёл на свет для души причины-посредники, прекращая её страдания» [Мекканские откровения]. В «Ормазд-Яште» Авесты перечислены 72 имени Ахура-Мазды, главы коллегии зороастрийских богов, точно соответствующих числу глав важнейшей религиозной службы – литургии «Ясна». При этом в доисламский период персы считали, что перечисление всех имён Ахура-Мазды является лучшей зашитой от демонов-дэвов. Такой же славой стали пользоваться 99 имён Аллаха в Исламе, ал-Асма-ал-Хусна (букв. – «прекраснейшие имена»). Я уже не говорю о «второй жизни Библии»: к примеру, имя Моисей (Муса) повторяется в Коране 128 раз, а имя Иисуса Христа (Исы) – 49.

Павшая перед воинами ислама империя персов отреклась от своей национальной веры и, предав идеи Спитамы Заратуштры, распласталась перед интеллектом Довода Ислама – проповедника ал-Газали, – передав правоверным наилучшие страницы своей высокой литературы. Но вот что примечательно. Авестийские фрагменты описания жизни после смерти от века минимум шестого до нашей эры каким-то непостижимым образом попали в Коран, создание которого датируется седьмым веком уже нашей эры – разница в одну тысячу лет! Не странно ли? Удивительно, но никто и никогда из профессионалов-историков и лингвистов такого вопроса себе не задавал! Или что год, что тысяча лет – нет разницы?

Ведь сами же лингвисты утверждают, что любой язык через тысячу лет изменяется настолько, что никто из современников уже оказывается не в состоянии его понять. Вопрос: как даже не персы, а представители вообще другой языковой группы, получив на руки тексты книг Авесты, смогли их прочитать через тысячу лет после их написания? Кстати: а написания на каком носителе информации? Уж не на золотых ли пластинах арабы свободно читали отцапанные авестийские графемы? – Это придумал не я, учёные!

После озвучивания этой официальной научной версии я уже не вижу причин, которые бы послужили препятствием распространению идей дилетантов, так как на фоне порой полной некомпетентности самозваных экспертов даже авторитет учёных вылетает из границ здравой логики, – как же мне хочется увидеть те золотые таблички!

Самое время немного отвлечься и вспомнить дядюшку Артура с его мнением о дилетантах: «Дилетанты, дилетанты! Так унизительно называются те, которые предаются какой-либо науке или искусству из удовольствия или любви к ним, N loro dilleto (из каприза, ит.), – теми, которые занимаются тем же самым ради выгод; им доставляют удовольствие только деньги, которые зарабатываются этими занятиями. Это уничижение основывается на их подлом убеждении, что никто не может серьёзно приняться за какое-либо дело, если к тому не принуждает нужда, голод или какое иное вожделение. Публика проникнута тем же духом и держится того же мнения: отсюда её постоянный респект перед «людьми профессии», специалистами, и её недоверие к дилетантам. В действительности же, напротив того, только для дилетантов самое дело служить целью, а для специалистов как таковых простым средством; но отдаться предмету с полной серьёзностью может только тот, кто занимается con amore (с любовью, исп.) ради самого предмета, из любви к нему.